Стивен Артерберн - Борьба каждого мужчины

Окончив Стэнфордский Университет с отличием в области социологии, я решил получить место консультанта по инвестициям в районе Сан-Франциско. Весенним майским днём я как-то задержался в офисе. Все ушли домой, оставив меня наедине с тревожными мыслями. Я крутнулся на стуле и, закинув ноги на столик, уставился на великолепный закат, какие часто бывают в Калифорнии.

Тем вечером, когда солнце скользнуло за горизонт, я вдруг с потрясающей ясностью увидел, во что я превратился. Я не видел ничего, кроме безнадёжного уродства. Я был слеп, но теперь прозрел. Внезапно я почувствовал острую нужду в Спасителе. Благодаря Храму Евангелия в Молайне я знал к Кому обратиться.

Моя молитва родилась из простоты убеждённой души: «Господи, я готов сотрудничать с Тобой, если Ты пойдёшь мне на встречу».

Я поднялся и вышел из офиса, ещё до конца не понимая, что только что сделал. Но Бог знал; казалось, всё небо вдруг хлынуло мне в душу. Через две недели у меня была новая работа в Айове и новая жизнь впереди. И никаких девушек!

Там, в Айове, я стал ходить на семинары по браку, которые проводил Джоэл Бадд, помощник пастора нашей церкви. Вскоре я понял, что не имею ни малейшего понятия о том, как нужно обходиться с женщинами, возможно оттого, что мои отец и мать были в разводе и не оставили мне примера любящих, нежных отношений. Хотя, скорее всего, виной тому был мой собственный эгоизм и распущенность. Все мои познания о женщинах основывались на случайных знакомствах и беспорядочных половых связях.

Во время этого обучения я ни разу не завёл себе подругу. Не знаю, был ли ещё человек, который на протяжении года посещал занятия по жизни в браке и ни разу за это время не был на свидании! Когда минуло почти двенадцать месяцев, я обратился к Господу с такой простой молитвой: «Господи, я ходил на эти беседы в течении года и много узнал о женщинах, но в реальной жизни я такого, по-моему, ни разу не видел. Я не знаком ни с одной девушкой-христианкой. Пожалуйста, позволь мне увидеть женщину, которая воплощает все эти добродетели».

Я не просил себе подругу, девушку или жену. Я просто хотел увидеть, как эти наставления действуют на практике, чтобы лучше их понять.

Бог мне дал гораздо больше. Через неделю Он познакомил меня с моей будущей женой, Брэндой, и мы полюбили друг друга.

Из верности Христу мы с Брэндой решили хранить в чистоте добрачные отношения. Её девственность не была утрачена – чего о себе я, к сожалению, сказать не мог. Мы, правда, целовались. И как это было здорово! Я впервые испытал то, что впоследствии понял намного глубже – физическое удовлетворение, которое получаешь в награду за послушание Божиим повелениям о сексе.

В песне, завоевавшей популярность в мои студенческие годы, певец с глубокой печалью пытался вспомнить тот момент, когда поцелуй для него что-то значил. Строки этой песни болью отзывались в моём сердце, ведь на тот момент поцелуй для меня не значил ровно ничего, не более, чем вынужденная необходимость на пути к половой близости. Что-то было в корне неправильно.

А теперь, когда я решительно отказался от своего прошлого, в моём знакомстве с Брэндой поцелуй стал снова волнующим. Для такого старого жеребца, как я, это было полной неожиданностью.

Бог продолжал менять мою жизнь. Мы с Брэндой поженились, провели медовый месяц в Колорадо и обосновались на квартире возле кукурузного поля в пригороде Дэс Мойнес. « Не в раю ли я?» – именно так я и думал.

Время шло, и поначалу я был доволен. Когда-то у меня было две невесты сразу, а теперь счастливый брак с одной женщиной. Когда-то я утопал в порнографии, но со дня свадьбы не купил ни одного журнала. Учитывая моё прошлое, результат был просто великолепным.

Я с головой погрузился в бизнес и церковную деятельность. Потом я стал отцом. Всё это доставляло мне огромное удовольствие, и мнение других обо мне становилось всё выше.

По мирским стандартам у меня всё было чудесно. Не считая одной детали: по-Божьим стандартам чистоты, я был бесконечно далёк от Его представлений о браке. Я, безусловно, старался приблизиться к этим стандартам, но со временем стал понимать, что они превосходят все мои ожидания, и что мой Отец возлагает на меня такие надежды, о каких я и не мечтал.

Вскоре стало ясно, что до святости мне было далеко. Рекламные вкладыши, двусмысленность фраз, похотливый взгляд. Мои мысли витали вокруг старых подруг. Всё это было больше, чем просто намёк на распущенность.

Я должен был расплачиваться, и счета росли. Во-первых, я не мог посмотреть Богу в глаза. Я никогда не мог поклоняться Ему от чистого сердца. И всё потому, что в своих мечтах я был с другими женщинами и получал определённое удовольствие, вспоминая свои подвиги. Я знал, что это чистое лицемерие, что я далёк от Бога.

Другие не соглашались со мной: «А-а, перестань! Кто может контролировать свой взгляд или мысли? Бог тебя любит! Тут должна быть другая причина». Но я так не думал.

Моя молитвенная жизнь была вялой. Однажды мой сын заболел, его нужно было срочно везти в больницу. Думаете, я упал на колени? Нет, я просил молиться других. «Ты пастору сказала? – спрашивал я у Брэнды, – А Рону позвонила? Ты просила Реда молиться?» В силу собственной молитвы мне не давал верить грех.

Слабость моей веры проявлялась не только в этом. Если я терпел убыток несколько раз кряду из-за конкуренции, меня начинали терзать сомнения: не грех ли тому виной? Я не находил мира.

Я сам расплачивался за свой грех.

Страдал и мой брак. Из-за греха я не мог полностью довериться Брэнде, боясь, что она меня бросит. Это лишало её близости. И это ещё не всё. Брэнда рассказала мне, что ей снятся кошмары, в которых её преследует сатана. Значит мой порок снимал с неё духовную защиту?

За мой грех расплачивалась жена.

В церкви я был пустым местом. Я приходил туда, глубоко нуждаясь в помощи и прощении. Сам же я никогда не был готов помочь другим. От моих молитв не было толку ни в Доме Божьем, ни в любом другом месте.

За мой грех расплачивалась церковь.

Помню проповедь, в которой пастор говорил о «наследственных грехах» – стереотипах поведения, передающихся от отца к сыну (Исход 34:7). Я сидел на скамье и вспоминал, как мой дед бросил свою жену и шестерых детей во время экономического кризиса 29-32 гг., мой отец оставил свою семью ради множества половых связей. Я унаследовал такой же характер, что подтверждалось моими многочисленными связями в колледже. Хотя я и был верующим, в моей жизни оставалось ещё много грязи, и меня пугала сама мысль, что дети пойдут по моим стопам.

За мой грех расплачивались дети.