Андрей Кочергин - «…Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека

И я молился Богу. Потому что мне было страшно, очень страшно. Молился я просто: шевеля сухими губами, просил Его спасти меня. Потому что я бежал в школу и бежал обратно. А меня ловили и били, каждый день. Всегда. Всю мою жизнь били. Пока однажды ночью я не проснулся и не понял, что я сейчас умру от стыда и горя. И утром я встал и пошел в школу. И меня встретил милый такой парень, я даже фамилию его не помню. Он что-то такое грязное мне бросил в лицо, и я ударил его так, что у него лопнуло лицо. После этого я дрался каждый день. Почему я никого не убил тогда – я не знаю. Глубина ненависти, которая была во мне, была фантастической. Я ненавидел всё, что видел, как умеют ненавидеть только дети. Я пытался дать по морде всему миру. Что-то доказать. Единственное, что меня спасало, так это то, что я какими-то своими словами продолжал говорить с Богом. Он спасал меня тогда, спасает и сейчас от моей дерзости и глупости.

Несколько раз в моей жизни происходили события, когда я смотрел влево-вправо и понимал, что только что смерть пролетела буквально в шаге от меня. Когда это происходит раз, два, три, семь, ты спрашиваешь: «Господи, ну зачем ты меня оставляешь? Зачем я, чумазый, нужен Тебе? Объясни хоть, зачем? Мне бы хоть понять! Ну зачем мне этот тазик с говном, который я жру вот уже столько лет?»

Никогда нам не понять всю глубину Промысла Божьего и не нужно это, потому понимание хорошо тогда, когда нужно проверить правильность чего-либо, с сомнением ковыряясь в носу, в Бога достаточно просто веровать.

И я верю в Бога. В двадцать четыре года, став офицером, остро осознал, что мне пора: «Мам, пойдем-ка, я крещусь». Она без вопросов засобиралась и говорит: «И я с тобой…» «Как, ты разве некрещеная?» Она и отвечает: «Я же с тридцать четвертого года, тогда не было церкви. Меня погрузили в тазик, бабушки совершили какой-то чин, но назвать это Крещением, наверное, было бы неправильно». И я крестился рядом с собственной Мамой. Причем поразительным образом, когда ко мне подошел священник, он был чудной – маленький, с жиденькой бородкой, а это было общее Крещение, где собралось много народу – он посмотрел на меня и говорит: «А тебе-то это зачем?» Тогда я промолчал. Но всю свою жизнь с того дня я отвечаю себе на этот вопрос.

С тех пор я стал Православным. До недавнего времени считал, что Вера Христова – это внутренний мир человека, его сугубо личное пространство, не имеющее отношения к окружающим людям. Православный и Православный – ну мало ли? И вот, сижу себе на своем сайте, разговариваю про мордобой, обычная мальчиковая чепуха. И вдруг меня потихоньку начинают покусывать за живое, иронизируя насчет моей Веры. Один раз, другой, третий… И мне пришлось, как человеку въедливому и противному, разобраться, а о чем, собственно, идет речь. И когда мне говорят, что Православие – это же вот «Правь», это же «славь», а вы там взяли и стырили чужое название, и что «огнем и мечом» крестили Русь, и вот теперь мы атеисты-язычники-коммунисты-фашисты (нужное подчеркнуть) и иже с ними, маемся все под «Православным игом»! (с).

…Нет более победоносной истории в истории человечества, чем история Православной России. Нет воинства на земле более мощного и победоносного, чем Русский Православный солдат под стягом Спаса Нерукотворного, перевернувший нахрен всё, начиная с тевтонцев, монголов, шведов, турков, поляков, французов, немцев и так далее.

Фомка Кочергин «со товарищи», казак Красноярского казачьего войска, судя по отчетам, разодрал бурятского князя и заставил его отдаться под царскую корону, платить дань. В Красноярском крае под городом Минусинском есть село Кочергино. Почему село? Да потому что в нем Храм стоит. Тем село отличается от деревни. И вот в этом селе восемьдесят процентов Кочергиных. И Фомка Кочергин, Православный мой пращур, нагнул-таки бурятского князя. Историк, нашедший отчет об этом походе, мне говорит: «А вы видели его портретное изображение? Вы обомлеете: это же вы!» Я говорю: «Это я! Круто! Чисто реинкарнация!» Но это так, лирика.

Что же касается прочего, что вы сказали, то я сожалею об одном: псевдоязычники не смогут сейчас мне указать исторический источник, подтверждающий всё то или хотя бы часть из того, во что они пытаются верить. Это вовсе не означает, что всё было не так. Но нет источника, который мог бы мне рассказать о дохристианских верованиях моих далеких предков. Причем я скажу совершенно искренне: с каким бы вниманием и с какой бы сердечной теплотой я изучал это! Как бы мне хотелось это всё понять и уточнить! Потому что не существует каких-то важных или неважных моментов в истории твоего народа. Поэтому когда сносят памятники Ленину, то их сносят трусы, которые боятся истории своей страны. Когда обливают помоями Сталина, то это делают трусы, которые боятся истории своего государства. Люди, которые пытаются забыть Гитлера – трусы, потому что они боятся того, что просто не укладывается в их понимании. Православному человеку бояться нечего, потому что не в чем сомневаться – Бог с нами, а значит, любое событие можно и должно рассматривать через призму угодности Богу, соответствие догматическим представлениям о добре и зле. Для Православного человека даже проклятых мест на этой земле нет. И церкви на Руси, первые после Крещения, ставились на капищах.

Но при этом маленькое уточнение: по сию пору по всему миру, и в России в том числе, есть староверы. Времена были явно не юмористические, и вот где уж «огнем и мечом», так это Никон и Петр I «раскольников», преданных анафеме, выжигали. Не выжгли, живы Православные староверы, не предали своих представлений о Вере Христовой. Феофан Затворник говорил про них: «…Нет там Благодати». Спорить не берусь, но уважать этих крепких, религиозных людей за их стойкость более чем нужно, хоть и прелести в их беспоповских течениях немало, это факт. Ушедших в тайгу и живущих натуральным хозяйством староверов можно найти по всей России, несмотря на столетия жестких гонений. Но категорически можно утверждать, что на сегодня нет в России, Беларуси и Украине ни древних источников, ни традиционных последователей язычества, которые бы сохранили это верование из глубины веков. Но есть клоун Задорнов, который оказался еще и филологом: «Правь» и «славь» слепить – это его идея на злобу дня. Жаль, что ничего, кроме домыслов, за этими поисками «черной кошки в темной комнате» (с) у борцов за свободу болванопочитателей нет. Еще ни разу ни от кого я не добился канонических представлений о язычестве, то есть четкого, доказанного древним источником свода верований, правил, обрядовой составляющей, способных привести данное верование к единому знаменателю. Ничего, кроме сегодняшних виршей вчерашних атеистов, сражающихся с Богом! Потому я и называю современных язычников псевдоязычниками. Без всякого сарказма и издевательства, потому что уважаю взгляды любого человека, как уважаю и любого противника. Это единственный способ не впасть в гордыню и не ошибиться в оценке человека, стоящего перед тобой.