Мария-Франсуаза Басле - Апостол Павел

Таковы некоторые воспоминания о Павле, которые относятся к последним годам его жизни: воспоминания как о пророке и чудотворце.

«Деяния» говорят о восьми особенно значительных чудесах Павла. В них мало общего с чудотворениями великих языческих мистиков, которые предпринимали свои путешествия с целью совершения чудес, особенно к концу своей жизни. В синагогах, среди иудеев, Павел, как и Христос, привлекал к себе внимание благодаря своему дару изгонять бесов, дару, подразумевающему распознавание духов. В Филиппах и Ефесе он изгоняет злых духов именем Иисуса Христа [374] Деян., 16, 18 и 19, 11–17. . Он выглядит, как всякий древний маг, верующий в непогрешимую действенную силу божества, призванного его собственным именем [375] Об этой практике иудейских заклинателей смотри: М. Simon, «Verus Isгаël». Париж, 1948, 400–401. . Но летописец хочет показать, что приемы — ничто без веры: в Ефесе иудеи — соперники Павла — напрасно пытались использовать имя Иисуса и Павла.

В среде язычников, греков или варваров Павел проявлял себя больше как целитель: в Листре, в Ефесе, в Мелите… В Троаде он воскресил молодого человека, которого считали мертвым [376] Деян., 14, 10; 19, 11; 28, 8; 20, 9-10. . Так он отвечал на естественные ожидания язычников, и символическое значение этих исцелений так же очевидно, как ослепление лжепророка на Кипре. Ослепление неверующего до его обращения фигурирует среди чудес Асклепия в Эпидоре, без сомнения, как посвящение. В древности болезнь часто рассматривалась, как божественное наказание, и это побуждало к исповеди и изменению, чтобы получить выздоравление [377] Запись Эпидора, 1G, IV, 2/1, № 121, 11. Болезнь и даже смерть являлась частью наказания, которое вело виновного или его семью к стелам (столб или каменная плита с надписью. — Прим. перев .) искупления, находившимся в некоторых регионах Малой Азии, для исправления: ТАМ, V/1 № 317, 318, 340; МАМА 6, № 106; и главное. ТАМ, JV/1 № 459, Epigr. Anatol., 13, 1989, 42–43: искупить, чтобы исцелиться. .

«Деяния» упоминают и о других чудесах Павла, которые больше сходны не с чудесами Христа, а скорее, с магической практикой, распространенной во всем греко-римском мире. К таким чудесам можно причислить волшебство с дверью [378] Деян., 12, 26 (смотри для Петра и Иоанна, Деян., 12, 10). Классическое исследование О. Вейнриха. «Gebet und Wunder», «Religionsgeschichtliche Studien». Darmstadt, 1968, 39-398. О вставке в текст этого эпизода смотри: P.Lemerle. «Филиппы». Париж, 1945, 38–39, и Е. Тгосmé. «Книга Деяний и история», Париж, 1957, 131. : дверь открылась сама, что позволило апостолу выйти из Филиппской тюрьмы, несмотря на оковы и засовы. Чудо обыкновенное, но данное по этому поводу типично христианское толкование необычно. Древние думали, что дверь открылась и оковы спали благодаря повторению тайных заклинаний; или что Павел и Сила совершили это чудо с помощью молитвы, попросту всенародно воспевая славу Господу. Все их сокамерники воспользовались этим чудом, оно было коллективным переживанием: первые христиане настаивали на этом утверждении. Но чудо с воротами было истолковано в символическом смысле, как чудо открывшейся христианской свободы, так как оба апостола использовали свое освобождение во славу Бога: чтобы читать проповеди и покрестить тюремного надсмотрщика, прежде чем по собственной воле вернуться в тюрьму. Таким образом, необыкновенное событие, которое автор приводит из дневниковых записей миссии, приобретает весьма демонстративный характер.

Еще более удивительным кажется чудо со змеей в Мелите (Деян., 28:3–6). Оно не только перекликается с Евангелиями, но скорее напоминает божий суд, который выглядел, как чудо: «лжепророк» на месте Павла умер бы от укуса змеи, но с Павлом не случилось никакой беды, что иноплеменники, присутствовавшие при этом, рассмотрели как божий суд. Возможно, этот эпизод имеет символическую ценность для некоторых обращенных, так как змея символизирует абсолютное зло, особенно в Камране и Евангелиях [379] Деян., 28, 3–6. О контриспытании смотри у Люсьена. «Александр лжепророк», 10. Смотри Ps, 91, 13, Марк, 16, 18, и Лук., 10, 9. .

Известно, насколько легко, даже в христианской среде, получить неправильное представление о чудесах. Явления божественные быстро затмеваются магическими действами. Павел и автор «Деяний» хорошо сознавали это.

Сила чудотворений Павла осталась в памяти народов Азии. Во втором веке портрет апостола-волшебника обрел завершенность: в «Деяниях» встречаются бесконечно повторяющиеся апокрифы [380] Апокриф — сочинение, предполагаемое авторство которого не подтверждено и маловероятно. В данном случае вызывает сомнение действительное совершение подобных чудес Павлом. (Прим. перев.) Павла: открывающиеся тюрьмы, изгнания бесов, сеансы возложения рук — все, что было принято считать действиями чародея [381] Смотри: Порфир, «Жизнь Пифагора», 23. . Ему приписывали в то время пагубные силы (так считали греки), например, безбрачие молодой Феклы объяснялось его чародейством [382] Деяния Павла, 7. . Чудеса Павла носили иногда карательный характер, весьма отдаленный от духа «Деяний»: так, Павел поразил параличом женщину, которая нечистой пришла к Святому Причастию [383] Эпизод с Руфиной, Деяния Петра (Деяния Версея), 1, 2. . Эта мрачная легенда, хотя и волновала народные чувства, была все же опасна: она не только не служила восхвалению Бога, но еще и вызывала враждебность к властям, провоцируя обвинения в развращенности, продажности, безнравственности и мошенничестве [384] О подавлении магии и об изображании Павла и магов в духе времени смотри классическое исследование А.Д. Нокка. «Павел и Маг» (1935), приведенное в «Essays on Religion and the Ancient World». Оксфорд, 1972, 308–330. .

Были и еще искажения образа, преувеличивавшие его могущество, из-за чего поклонники Павла-чудотворца, бывшего всего лишь инструментом в руках Бога, принимали его за самого Бога, явленного им. Правда, это случалось только в малоэллинизированных областях: сперва в Листре, у ликаонийцев, в его первую миссию, затем в Мелите, во время путешествия в Рим [385] Деян., 14, И и 28, 6. .

Павел хорошо сознавал риск и двусмысленность, которые заключает в себе всякое чудотворение и харизматическое явление [386] Та же двусмысленность в отношении языческих мудрецов: смотри Philostrate, V. Ар., 1, 2. О маге, как контрсимволе чудотворца в языческой литературе смотри: Люсьен. «Peregrinus» (маги всех сект, включая и христиан) и «Александр лжепророк». . Он оправдывал себя тем, что его поведение очевидно отличало его от волшебника: он не пытался ни льстить, ни соблазнять; он не имел корысти; он не выказывал ни малейшего желания возвыситься, что для мага было главным устремлением — быть обожествленным; он не использовал других для своей собственной славы [387] 1 Фесс., 2, 5-10. ; он всегда говорил ясно, не обращаясь к недоступному для понимания языку магов, бывшему в употреблении [388] 1 Кор., 14, 2-11. . Наконец, его речь-завещание в Мелите обращает внимание на то, что он жил и действовал всегда на глазах у людей, как и подобает греческому гражданину, тогда как маг, вращаясь обычно в закрытых кругах, предпочитает оставаться таинственным субъектом, не способным жить в обществе. Цель же чудес Павла — не в выгоде апостола, она — в единении общества и его преобразовании [389] 1 Кор., 14–19; чудо, как его понимает Павел, — это ответ на всеобщую молитву (Тим., 6, 20). .