Максим Вараев - Смерть и Воскресение. Семь слов о заупокойной молитве

Внимательный прихожанин не может не заметить наличие большого количества покаянных мотивов в православном заупокойном богослужении. Покаяние – это отправная точка Евангелия и любого духовного восхождения, с призыва к покаянию начинают свою проповедь Иоанн Креститель и Господь наш Иисус Христос, взывая: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3: 2; 4: 17). «Покаяние есть великое понимание» – это цитата из одного из древнейших христианских текстов, книги «Пастырь» Ерма; без этого понимания не может совершаться молитва. И то самозабвение, о котором мы говорили выше, неразрывным образом связано именно с покаянием. Делая ставку на Того, Кто не может быть обнаружен очевидным образом, мы вынуждены искать Его в глубине своего собственного сердца. Здесь мы в некотором смысле обречены на отказ от поверхностного восприятия себя самих и своих отношений с умершим близким, то есть с тем, кто также не присутствует рядом очевидным образом, но навсегда остался у нас в сердце.

Зачастую отношения между близкими людьми строятся на том, что каждый из них пытается переделать другого, заставить его измениться. В ситуации, когда мы остаемся одни, мы начинаем понимать, что все дело в нас, что менять надо в первую очередь себя. Подобное погружение внутрь себя есть начало покаяния или, если иначе, более точно перевести это евангельское слово, начало изменения ума.

О покаянии достаточно много написано, поэтому здесь мы коснемся лишь отдельных моментов, которые непосредственно относятся к нашей теме. Покаяние в современной церковной ситуации, к сожалению, зачастую сводится лишь к раскаянию, к некому простому сожалению о содеянном. Выглядит это приблизительно следующим образом. Верующий кается, говоря: «Господи, я был неправ, не вмени мне мой грех в вину». Грех в этом случае понимается как отдельный поступок из списка грехов, который содержится в пособии к исповеди. При таком понимании нравственная норма – это внешнее предписание, буква закона, следовательно, неисполнение этой буквы карается справедливым Богом, Который все видит и все грехи наши знает, поэтому нет ничего страшнее неисповеданного греха. Покаяние в первую очередь здесь ассоциируется с Таинством Исповеди и зачастую к ней только и сводится. Сама же исповедь воспринимается как своего рода ритуальное омовение от скверны греха. К сожалению, такое во многом ограниченное понимание покаяния, можно сказать, является повсеместным.

Но все же покаяние в своем изначальном смысле слова – это в первую очередь примирение с Богом, и, как известно, в самом глубоком смысле это примирение стало возможным благодаря тому, что в едином Лице Иисуса Христа соединились Божественная и человеческая природы. Бог стал человеком, для того чтобы каждый из нас смог обрести Бога, стать Его сотелесником, поэтому вне желания соединиться со Христом нет и покаяния, ценность которого таким ярким образом явлена лишь в христианстве. Для других религиозных и этических систем важно лишь то, чем ты являешься de facto, хорошим или плохим, важен твой реальный поступок и его столь же реальные плоды, остальное имеет второстепенное значение. В христианстве же покаяние – это первый шаг к обожению, к стяжанию благодати Духа Святого. Но для того чтобы сделать этот шаг, мы, по словам Апостола, должны умереть для закона (см.: Рим. 7: 4–6). В данном случае этот закон – нравственный. Это означает то, что мы должны перестать воспринимать нравственную норму как нечто внешнее, что довлеет над нами, чему нас что-либо принуждает подчиниться. Логику такого христианского понимания нравственного поведения выразил блаженный Августин словами: «Имей любовь к Богу и делай все, что хочешь»; все, что не укладывается в это понимание, и есть грех. Грех – это то, что противоречит любви.

В силу того, что любовь никогда не престает , по известным словам первоверховного Апостола (см.: 1 Кор. 13: 8), становится возможной и заупокойная молитва. Когда смерть разлучает нас с нашими близкими, вся неправда наших отношений становится для нас очевидной, так как мы понимаем, что исправить что-либо уже невозможно, по крайней мере, это невозможно сделать привычным путем. Чувство вины перед умершим – это естественное чувство, возникающее в данной ситуации, и оно долгое время нас не покидает. Так или иначе, каждый из нас пересматривает свои взаимоотношения с усопшим, видит свои ошибки более отчетливо, поэтому заупокойная молитва, которая в действительности является единственным мостиком между людьми, разделенными смертью, невозможна без покаяния. Возникающий в нас страх одиночества и смерти, страх перед небытием обнажает ограниченность нашей повседневной жизни, но одновременно дает намек на то, в чем состоит сама суть жизни подлинной, которая как раз и заключается в изменении себя в самоперерастании. «Только человеческое ниже самого человека», – говорит русский религиозный мыслитель Владимир Вейдле. Нет человека там, где хочет быть только лишь человек. Зачастую мы воспринимаем своего ближнего как свою собственность или, по крайней мере, стремимся подчинить его себе, овладеть им. Такого рода стремления рождают нашу к нему привязанность, которую мы почти всегда ошибочно принимаем за любовь. Потеря ближнего переживается как потеря дорогой вещи, на первый план здесь выходит безвозвратность этой потери. Привязанность к вещи не имеет перспективы в вечности. А так как плоть и кровь Царствия Божьего не наследуют (см.: 1 Кор. 15: 50), то в данном случае действительно враги человеку – домашние его (Мф. 10: 36), так как боль потери заслоняет от человека Бога. Покаянная молитва помогает перерасти подобное отношение к усопшему, увидеть самоценность и вечность его бытия, такая молитва, как парадоксально это ни звучало бы, может дать начало подлинным взаимоотношениям между двумя людьми, которых не было при жизни, но они стали возможны, лишь когда смерть разделила их. Молитва обладает силой сделать далекое близким.

Как мы уже видели, невозможно говорить о спасении одного в отдельности взятого индивидуума вне его отношений с другими людьми, так как само спасение происходит во Христе, а значит, в Церкви, которая есть

Тело Христово. Если христианин хочет, чтобы существующее положение вещей изменилось, то он знает, что нужно изменить в первую очередь – себя самого, то есть покаяться. Можно предположить, что ради любви одного человека к другому Господь спасает двоих. Ведь сможет ли блаженствовать в жизни будущего века сам любящий, если тот, кого он любит, осужден на вечную погибель? Преподобный Силуан Афонский в таких случаях говорил: «любовь этого потерпеть не может». Поэтому здесь нам остается только приложить все усилия для того, чтобы исправить себя и возлюбить усопшего своего ближнего той любовью, которой Господь возлюбил мир, держать его в своем сердце и молитвенной памяти, доверившись благому Божьему Промыслу.