Валерий Грузин - Ключи от жизни

Поэтому жизнь, не обладающая назначением, называется Путём, и конец жизни, обретённый с помощью Пути, называется постоянством.

Смерть, обладающая назначением, называется путём, и смерть преждевременная, обретённая с помощью пути, называется постоянством.

Когда же родится раб, толпа поёт; когда умирает раб, толпа плачет.

Ле-цзы спросил у Стража Границ:

– Обычный человек идёт под водой и не захлёбывается, ступает по огню и не обжигается, идёт под тьмой вещей и не трепещет. Дозвольте спросить, как этого добиться?

– Этого добиваются не знаниями и не ловкостью, не смелостью и не решительностью, а сохранением чистоты эфира (сфера чувств и эмоций), – ответил Страж Границ. – Я тебе об этом поведаю. Всё, что обладает формой и наружным видом, звучанием и цветом, – это вещи.

Различие только в свойствах. Как же могут одни вещи отдаляться от других? Разве этого достаточно для превосходства одних над другими? Обретает истину тот, кто сумел понять и охватить до конца процесс создания вещей из бесформенного, понять, что процесс прекращается с прекращением изменений. Держась меры бесстрастия, скрываясь в не имеющем начала времени, тот, ктообрёл истину, будет странствовать там, где начинается и кончается тьма вещей.

Он добивается единства своей природы, чистоты своего эфира, полноты свойств, чтобы проникать в процесс создания вещей. Природа у того, кто так поступает, хранит свою целостность, в жизненной энергии нет недостатка. Разве проникнут в его сердце печали?

Ведь пьяный при падении с повозки, пусть даже очень резком, не разобьётся до смерти. Кости и сочленения у него такие, как у других людей, а повреждения иные, ибо душа у него целостная. Сел в повозку неосознанно и упал неосознанно. Думы о жизни и смерти, удивление и страх не нашли места в его груди, поэтому, сталкиваясь с предметом, он не сжимается от страха. Если человек обретает подобную целостность от вина, то какую же целостность должен он обрести от природы!

Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить!

Перед тем как ослепнуть, глаза разглядят даже кончик волоса.

Перед тем как оглохнуть, уши расслышат даже полёт москита.

Перед тем как притупится ощущение вкуса, язык отличит воду из реки Цзы от воды из реки Минь.

Перед тем как утратить обоняние, нос отличит запах обожжённого дерева от запаха гниющего.

Перед тем как телу окостенеть, человек бежит быстро.

Перед тем как утратить рассудок, сердце легко отличает правду ото лжи.

Причина в том, что, не достигнув предела, вещи не переходят в свою противоположность.

– Что нужно сделать, чтобы стать просветлённым? – спросили ученики у Мастера.

– Скажите, что падает в воду и не оставляет на ней ряби; проносится между деревьями и не производит ни звука; гуляет в поле и не всколыхнёт ни травинки?

После нескольких недель бесплодных раздумий ученики не выдержали:

– Что же это за вещь?

– Вещь? – переспросил Мастер. – Но это вовсе не вещь.

– Значит, это ничто?

– Можно сказать и так.

– Но как нам найти это?

– Разве я говорил, что нужно искать? Это можно найти, но это никогда не ищут. Ищите, и вы потеряете.

Цзэн-Цзы дважды служил, и чувства его дважды менялись. Он сказал:

– Я служил при жизни родителей, получал лишь три фу, а сердце радовалось. Потом получал три тысячи чжуанов, но не посылал родителям, и сердце моё печалилось.

Ученики спросили у Конфуция:

– Можно ли такого, как Цзэн-Цзы, считать невиновным в корысти?

– Была корысть. Разве свободный от корысти предавался бы печали? Такой смотрел бы на три фу или на три тысячи чжуанов, как пташка на пролетающего перед ней комара.

Творящий благо сказал Чжуан-цзы:

– Ты всё время говоришь о бесполезном.

– С тем, кто познал бесполезное, можно говорить и о полезном, – ответил Чжуан-цзы. – Ведь земля и велика, и широка, а человек ею пользуется лишь на величину своей стопы. А полезна ли ещё человеку земля, когда рядом с его стопою роют ему могилу?

– Бесполезна, – ответил Творящий Благо.

– В таком случае, – сказал Чжуан-цзы, становится ясной и польза бесполезного.

Император Китая встретился с Лао-Цзы и был настолько очарован им, что назначил его верховным судьей. Лао-Цзы пытался отказаться от назначения, но тщетно. Тогда он сказал:

– Вы будете сожалеть об этом назначении, так как мои пути понимания и видения полностью отличаются от Ваших.

Император настаивал, поскольку был уверен в необыкновенной мудрости этого человека. Лао-Цзы занял место верховного судьи и первое дело, которое он рассматривал, было о человеке, которого схватили на месте преступления за воровство в доме самого богатого человека. Лао-Цзы вынес ему настолько уникальный приговор, что никогда, ни до него, ни после никто не выносил такого приговора. Он гласил: вора нужно отправить в тюрьму на шесть месяцев и богача тоже следует отправить в тюрьму на такой же срок.

– Не могу поверить своим ушам! – возмутился богач. – Мои деньги украдены и меня же в тюрьму? За что?

– Ты и есть первый вор, а он уже второй. – ответил Лао-Цзы. – Но тебе следовало бы вынести более суровое наказание. Ты собрал ценности столицы в свои закрома и сделал тысячи людей голодными!

– Возможно, ты и прав, – сказал богач, – но перед тем, как ты отправишь меня в тюрьму, я хочу видеть императора.

Встретившись с императором, он сказал:

– Вы поставили верховным судьей человека, который осудил меня. Но помните, если я – вор, то вы – гораздо больший вор. Вы грабите всю страну. Отстраните этого человека, иначе он и вас объявит вором.

– Признаю, это моё упущение, – сказал Император. – Мы поправим это дело.

Лао-Цзы освободили от его обязанностей, и император сказал ему:

– Ты был прав, прости меня. У нас действительно разные способы мышления.

Ле Юйкоу показывал Бохуню-Несуществуюшему своё искусство стрельбы из лука: натянул тетиву, поставил на локоть кубок с водой, пустил стрелу, а потом, не дожидаясь, когда она долетит до цели, пустил и вторую, и третью. И всё это время стоял, не шелохнувшись, точно истукан.