Валерий Грузин - Ключи от жизни

Но тут все обезьяны поднялись в гневе.

– А что, если стану давать вам утром по четыре каштана, а вечером по три? – сразу же переспросил он.

И все обезьяны обрадовано легли на землю.

Как-то одному писцу очень захотелось золота. Утром пораньше надел он платье и шапку, отправился на базар. Подошёл прямо к меняле, схватил золото и кинулся прочь. Поймав его, стражник спросил:

– Как мог ты украсть чужое золото? Ведь кругом были люди?

– Когда я брал, никого не заметил, видел лишь золото, – ответил писец.

Конфуций любовался в Люйляне водопадом; струи спадают с высоты в три тысячи саженей, пена бурлит на сорок ли. Его не могут преодолеть ни кайманы, ни рыбы, ни черепахи. Заметив там пловца, Конфуций подумал, что тот с горя ищет смерти, и отправил своих учеников вниз, чтобы его вытащить. Но тот через несколько сот шагов вышел из воды с распущенными волосами, запел и стал прогуливаться у дамбы.

Конфуций последовал за ним и сказал ему:

– Я принял тебя за душу утопленника, но вгляделся: ты – человек. Дозволь задать вопрос: владеешь ли секретом, как ходить по воде?

– Нет, – ответил пловец. – У меня нет секрета. От рождения – это у меня привычка, при возмужании – характер, в зрелости – это судьба. Вместе с волной погружаюсь, вместе с пеной всплываю, следую за течением воды, не навязывая ей ничего от себя.

– Что означает «от рождения – это привычка, при возмужании – характер, в зрелости – это судьба?» – спросил Конфуций. – Я родился среди холмов и удовлетворён жизнью среди холмов – такова привычка; вырос на воде и удовлетворён жизнью на воде – таков характер; это происходит само по себе, и я не знаю почему – такова судьба.

Ле-цзы сказал:

– Полный красоты – горд, полный сил – необуздан, с ними нельзя говорить об учении. Поэтому пока не поседеют, с ними не стоит и говорить об учении, а ещё менее – о его осуществлении. Необузданному люди не могут советовать. Если же люди не могут ему советовать, то он остаётся одиноким, без помощников. Умный полагается на людей, поэтому и в старости не дряхлеет, знания у него исчерпывающие, и беспорядков не возникает. Трудность управления царством не в том, чтобы самому быть умным, а в том, чтобы находить умных.

Вдоль всего плетня, окружавшего птичий двор, расселись ласточки, беспокойно щебеча друг с другом, говоря о многом, но думая только о лете и юге, потому что осень стояла уже у порога – ожидался северный ветер.

Однажды они улетели, и все заговорили о ласточках и о юге.

– Пожалуй, на следующий год я сама слетаю на юг, – сказала курица.

И вот минул год, ласточки вернулись, и они снова расселись на плетне, а весь птичник обсуждал предстоящее отбытие курицы.

Ранним утром подул северный ветер, ласточки разом взлетели и, паря в небе, почувствовали, как ветер наполняет их крылья. К ним прилила сила, странное древнее знание и нечто большее, чем человеческая вера. Высоко взлетев, они оставили дым наших городов.

– Ветер подходящий, – сказала курица, расправила крылья и выбежала из птичника.

Хлопая крыльями, она выскочилана дорогу, сбежала с насыпи и попала в сад.

К вечеру, тяжело дыша, она вернулась обратно и рассказала обитателям птичника, как летала на юг до самой большой дороги и вдела величайший в мире гюток повозок. Она была в землях, где растёт картофель, и видела питающие людей злаки. И, наконец, она попала в сад. В нём были розы, прекрасные розы, и там был сам садовник.

– Потрясающе, – сказал весь птичий двор. – И как живописно рассказано!

Прошла зима, прошли тяжёлые месяцы, началась весна нового года, и опять вернулись ласточки. Но птичий двор ни за что не соглашался, что на юге – море. «Послушайте нашу курицу!» – говорили они.

Курица теперь стала знатоком. Она-то знала, как там – на юге, хотя даже не ушла из городка, а просто перешла через дорогу.

Не имеющее начала, но постоянно рождающее – это путь. Когда рождённый живым не гибнет преждевременно, хотя и смертен, – это постоянство; когда рождённый живым гибнет преждевременно, – это несчастье. То, что облада-ющий началом неизменно умирает, – это закон пути. Когда смертный умирает по своей вине, хотя срок его жизни ещё не закончился, – это постоянство; когда смертный живёт – это счастье. Поэтому жизнь, не обладающая назначением, называется путём, и конец жизни, обрётенный с помощью пути, называется постоянством; смерть, обладающая назначением, также называется путём, и смерть преждевременная, обретённая с помощью пути, также называется постоянством.

Когда умер Цзи Лян, Ян Чжу пел, глядя на ворота его дома; когда умер Суй У, Ян Чжу рыдал, глядя на его тело. Когда же родится раб, толпа поёт; когда умирает раб, толпа плачет.

Один король построил огромный дворец, стены, полы и потолки которого были покрыты зеркалами. Как-то во дворец забежала собака. Оглядевшись, она увидела множество собак вокруг себя. Она оскалилась, чтобы защитить себя от окруживших её собак. Все собаки оскалились в ответ. Она зарычала – они с угрозой ответили ей. Теперь собака была уверена, что жизнь её в опасности, и стала лаять изо всех сил. Но когда она залаяла, те собаки тоже начали лаять.

Утром собаку нашли мертвой. А она была там одна. Никто не дрался с нею, но она увидела саму себя в зеркалах и испугалась. И, когда она начала сражаться, отражения в зеркалах тоже вступили в борьбу. Она погибла в борьбе с миллионами собственных отражений.

Если нет никаких препятствий внутри вас, то не может быть никаких препятствий и вовне, ничто не может встать на вашем пути. Таков закон. Мир – это всего лишь отражение, это огромное зеркало.

У чжоуского царя Сюаньвана начальником над пастухами был раб Жердочка Для Птиц. Он умел обращаться с дикими зверями и птицами и, собирая их, кормил во дворе и в саду. Он укрощал и приручал тигра и волка, орла или скопу (рыболова). В его присутствии самцы и самки спаривались и размножались, образуя целые стада. Разнообразные виды зверей паслись рядом, не царапая и не кусая друг друга.