Валерий Грузин - Ключи от жизни

– Какой прекрасный рассвет!

Лао-цзы сказал:

– Ты все испортил.

Больше он никогда не брал этого ученика с собой.

Младший брат Ян Чжу по имени Бу отправился гулять, надев белое платье. Пошёл дождь, он снял белое и сменил на чёрное.

Когда вернулся домой, собака его не узнала и встретила лаем. Ян Бу рассердился и хотел побить собаку.

– Не бей! – сказал ему Ян Чжу. – Разве ты сам не удивился бы, если бы собака ушла белой, а вернулась чёрной? Ты поступил бы так же, как она.

Свет спросил у Тьмы: «Ты существуешь или не существуешь?» – но не получил ответа.

Вгляделся пристально в её облик: темно и пусто. Целый день смотри на неё – и не увидишь, слушай её – и не услышишь, трогай её – и не дотронешься.

«Совершенство!» – воскликнул Свет. – Кто мог бы ещё достичь такого совершенства? Я способен быть или не быть. А Темнота – как она этого достигла?»

Чжао Сян-цзы с сотней тысяч человек отправился на огневую охоту в Срединные горы. С помощью высокой травы подожгли лес, и пламя охватило его на сотни ли. И тут из каменного утёса вышел человек, который поднимался и опускался вместе с дымом и пеплом. Пройдя через огонь, будто его и не было, тот человек вышел не спеша.

Чжао Сян-цзы удивился, удержал его и незаметно осмотрел. Фигурой, цветом, семью отверстиями в голове – человек; по дыханию, голосу – человек. И Чжао Сян-цзы спросил:

– С помощью какого секрета живешь в камне? С помощью какого секрета проходишь через огонь?

– Что называешь камнем? Что называешь огнем? – спросил его тот.

– То, откуда ты недавно вышел, – камень; то, через что недавно прошёл, – огонь.

– Не ведаю, – ответил тот.

Услышал об этом вэйский царь Прекрасный и спросил Цзыся: – Что это был за человек?

– Я, Шан, слышал от учителя, что человек, который обрёл гармонию, во всём подобен другим вещам. Ничто не может его ни поранить, ни остановить. Он же может все: и проходить через металл и камень, ступать по воде и пламени.

– А почему ты этого не делаешь? – спросил царь Прекрасный.

– Я, Шан, еще не способен открыть своё сердце и очистить его от знаний. Хотя и пытаюсь говорить об этом, когда есть досуг.

– Почему не делает этого учитель?

– Учитель способен на это, – ответил Цзыся, – но способен и не делать этого.

Ответ очень понравился царю Прекрасному.

Не давая места мыслям ни о чине, ни о жаловании, Боли Си кормил буйволов, и буйволы жирели. Поэтому, забыв о том, что он только презренный раб, цинский царь Мугун вручил ему управление царством.

Конфуций говорил:

– Речи наши – как ветер и волны. Дела наши их подтверждают или опровергают. Ветру и волнам легко прийти в движение. И так же легко наши поступки могут навлечь на нас беду.

Следовательно, гнев, угрожающий нам, порождается не иначе как лукавыми речами и пристрастными суждениями.

Когда зверь чует свою смерть, он исступлённо кричит, собрав воедино все свои силы, так что крик его проникает прямо в сердце охотника и пробуждает в нём такой же яростный отклик. Если чересчур настаивать на своей правоте, собеседник обязательно будет спорить с вами, даже сам не зная почему. Если он не понимает даже того, что побудило его поступить так, как он может знать, чем закончится беседа? Вот почему существует правило, гласящее: «Не пренебрегай указаниями, не домогайся успеха, во всём блюдимеру».

Пренебрегать указаниями и домогаться успеха – значит подвергать себя опасности. Блестящий успех требует времени, а дело, закончившееся провалом, уже невозможно поправить. Так можете ли вы позволить себе быть неосмотрительными?

И последнее: привольно странствовать сердцем, пользуясь вещами, как колесницей, и взращивать в себе Срединное, доверяясь неизбежному, – вот предел нашего совершенства. Как же можно ожидать вознаграждения за то, что мы сделали? В жизни нет ничего важнее, чем исполнить предначертанное. И ничего более трудного.

Некто из страны Чень собирал однажды хворост, когда вдруг встретил оленя ослепительной красоты. Он погнался за оленем и убил его. Боясь, что кто-нибудь увидит, он поспешно спрятал оленя в яме и прикрыл его листьями подорожника. Но вскоре он забыл место, где спрятал оленя. Думая, что всё это ему приснилось, он отправился домой, бормоча о случившемся. Рядом проходил человек, подслушавший его бормотание. Следуя его словам, он пошёл и нашёл оленя. Вернувшись, этот человек сказал жене:

– Дровосеку приснилось, что он припрятал оленя, но он не знал, где именно, а я нашёл оленя, значит, его сон был действительностью.

– Это тебе приснился дровосек, – ответила жена. Убил ли он оленя? Это ты убил оленя. Иначе как бы его сон стал действительностью?

– Это я убил оленя, – согласился муж, – поэтому не так уж важно, дровосеку ли приснился олень, или мне приснился дровосек. Ночью дровосеку приснилось место, где был спрятан олень, и тот, кто унёс его. Утром он отправился на увиденное во сне место – всё подтвердилось. Он захотел вернуть своё имущество в законном порядке.

По окончании слушания дела судья вынес решение: «Истец начал с подлинного и мнимого снов. Далее он заявляет о подлинном сне о мнимом олене. Ответчик подлинно овладел оленем, который приснился, по его словам, истцу. И теперь ответчик пытается удержать добычу. Согласно мнению его жены, и олень, и сам дровосек – только часть его сна, поэтому оленя не убивал никто. Но поскольку убитый олень лежит перед нами, то вам ничего не остаётся, как поделить его между собой».

Когда император государства Чень услыхал об этом происшествии, он воскликнул:

– Судье, верно, самому приснилось это дело.

Однажды к отшельнику пришёл странник и, исполнив ритуал приветствия, попросил наставить его на путь истины.

– Я знаю, что занимает твои мысли и крадет радость бытия, – сказал отшельник. – Всю свою жизнь ты ищешь совершенства в людях и, не находя его, не можешь обрести покой. Но я знаю лекарство от твоей болезни. В общении с каждым следует искать лишь то, что тебе по душе, дополняя качества одного чертами другого и свойствами третьего. Тогда в дюжине мужчин ты сможешь обрести хорошего друга, а в дюжине женщин – великую любовь.