Виктор Шнирельман - Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России

Итак, русское язычество во многом родилось из идеи патриотизма, причем в те годы, когда даже борьба за экологию выглядела патриотичным делом. Поэтому и сегодня многие русские язычники оказываются чувствительны к социальным и политическим проблемам. Они выступают за социальную справедливость, но для… «русского народа», и за политические привилегии для «русских» или даже за «русскую власть». Разумеется, все это ставит на повестку дня вопрос о судьбе нерусского населения, составляющего не менее 20 % населения России, а также о трудовых мигрантах, массами прибывающих в Россию. Четкого ответа на эти вопросы у язычников нет, однако их проекты на будущее предполагают проведение тех или иных этнических чисток. Кроме того, придерживаясь примордиалистского взгляда на этничность, русские язычники представляют русскую общность хорошо интегрированным спайным организмом, и для того, чтобы предотвратить ее размывание, многие из них требуют поставить предел смешанным бракам. Тем самым, культурно-языковая общность должна стать биологической. Вот почему многие русские язычники симпатизируют расовым взглядам. И вот почему их увлекает не язычество вообще, а именно русское (славянское) язычество, позволяющее им жестко связать идеологию с биологией.

Озабоченных современными социальными проблемами русских язычников крайне волнует этнический фактор. Левым язычникам кажется, что крушение коммунистического режима и распад Советского Союза вместе с новым приходом капитализма стали следствием подрывной деятельности меньшинств, якобы коварным образом отобравших у русских экономические ресурсы и обрекших их на нищету. А правые винят меньшинства в том, что именно те, получив наибольшую выгоду от перехода к рыночной экономике, ставят препоны для столь же успешного участия в ней русских предпринимателей. С этой точки зрения, именно меньшинства представляются главным агентом социальной несправедливости. К этому добавляется и фактор современной массовой миграции, еще более усиливающий ксенофобские чувства многих неоязычников.

Будучи патриотами, русские язычники понимают патриотизм не столько в политических, сколько в культурно-исторических терминах. Речь идет не столько о защите Родины от оккупантов (хотя радикальные язычники пользуются и такой терминологией), сколько о сохранении традиционной культурной среды и о поддержании исторической преемственности, идущей из допотопных времен. Русские язычники исходят из того, что на «русской земле» должны жить русские люди, что там должны господствовать «русский порядок» и «русская власть». Причем важным аргументом в пользу этого служит историческая преемственность, которая, в частности, и подтверждается самим фактом русского язычества, объединяющего настоящее с далеким прошлым неразрывными узами. Все это и содержится в лозунге «Россия для русских», который многие язычники с энтузиазмом поддерживают.

Однако различные группы русских язычников придерживаются разных стратегий. Одни из них ограничиваются укреплением русского этнического самосознания, чему в немалой степени способствуют обращение к языческой религии и регулярное участие в языческих ритуалах. Это сплошь и рядом сочетается со строгим подходом к членству в языческих общинах, куда, как правило, принимаются только «славяне». Нередко это дополняется стремлением хранить «расовую чистоту» путем отказа от смешанных браков. Кроме того, «арийский миф» призван способствовать расовой солидарности, и среди язычников вызывает сочувствие лозунг «спасения белой расы». Все это способствует популярности расовых взглядов, кое в чем повторяя ситуацию, наблюдавшуюся в Германии и Австрии в первые десятилетия XX в.

Некоторые язычники ограничиваются участием в деятельности языческих общин и культивацией своей «русской идентичности». Другим этого кажется мало, и они участвуют в политических движениях, направленных против «русофобии», требующих установления «русской власти» и даже иной раз призывающих к «расовой революции». Однако такие движения маргинальны, и их деятельность не имеет заметного успеха. Поэтому радикальные языческие лидеры делают установку на силовые методы борьбы, в которую они стремятся вовлекать молодежь.

Неоязычество относится к «новым религиозным движениям». Как справедливо отмечала А. Баркер, в таких движениях необычайно много молодежи, чья социальная и политическая неопытность сочетается с высоким энтузиазмом и жаждой реальных дел. Такие люди отличаются большей прямолинейностью и менее склонны к компромиссам, чем последователи традиционных религий. Все это благоприятствует экстремизму (Баркер 1997: 5–6). Действительно, как мы видели, христианское смирение вызывает у язычников неприятие. Они – сторонники решительных действий, и среди их ценностей – боевой дух, смелость, готовность к защите Родины, непримиримость к «врагам нации» и стремление дать им моментальный отпор. Поэтому язычники много занимаются спортом, и особенно большим спросом у них пользуются боевые искусства. Речь идет не просто об укреплении здоровья, а о готовности к насильственным действиям здесь и теперь.

Вот почему русское язычество как идеология (этнический национализм и расизм) и как боевая практика («славяно-горицкая борьба») привлекает радикально настроенную молодежь. Поэтому вовсе не случайно языческие взгляды пользуются популярностью у скинхедов, и ряд радикальных языческих организаций тесно с ними взаимодействуют. Как было показано выше, сегодня приверженцев русского неоязычества можно встретить среди участников нападений на «инородцев», террористов и «славянских сепаратистов».

Впрочем, как показывает западный опыт и как говорят данные о толерантных языческих общинах в самой России, неоязычество вовсе не обречено на нацизм и шовинизм. Те негативные тенденции, которые анализировались в данной работе, не вытекают из сущности самого неоязычества, а обусловлены состоянием современного российского общества в целом, а именно господством в нем ксенофобских настроений. Это и ведет к тому, что ксенофобия и расовое мышление популярны среди русских язычников. К сожалению, за отсутствием соответствующих социологических исследований сегодня трудно что-либо сказать с уверенностью о процентном соотношении «толерантных» и «нетолерантных» язычников. Однако, похоже, что среди тех, кто излагает свои взгляды в печатном виде, преобладают носители расового мышления со свойственными ему шовинизмом и ксенофобией.

В. Б. Авдеев 1994. Преодоление христианства . М.: Капь.