Сборник статей - Ответственность религии и науки в современном мире

Здесь я хотел бы кратко обобщить понятия секулярных моралистов о личности. Секулярная этика придерживается функционального понимания личности. Оно основано, скорее, на научно доказанных фактах, которые легко продемонстрировать, чем на спорных ценностях, и следует урезанному, логическому, образу мышления. Мы можем описать эту теорию как редуктивный натурализм. Личности – это те люди, которые обладают и способны использовать набор умственных способностей, таких как язык, абстрактное мышление, способность к различению понятий и самосознание. Секулярная этика свободна от каких бы то ни было предпочтений по принадлежности к роду человеческому («человекизма»). Принадлежность к виду Homo sapiens недостаточна для того, чтобы сделать кого-либо личностью и, соответственно, не бытность Homo sapiens не исключает возможности того, чтобы считаться личностью. Все зависит от степени развития и качества мозга индивидуума. Секулярная этика готова принять как равного кого угодно, кто может общаться и взаимодействовать с другими на том же уровне, а также может нести ответственность и обладать правами личности.

В этом – одно из важнейших различий между этикой секулярной и этикой христианской. Там, где секуляризм поддерживает редуктивный натурализм, христианство выдвигает на первый план онтологический персонализм. Для христианской этики принадлежность к роду человеческому достаточна для того, чтобы считаться личностью. В высокоразвитом, функционирующем в полную силу мозге нет необходимости, чтобы пройти экзамен на бытность личностью. Принципиальный постулат (теологу-мен) христианской антропологии состоит в том, что человек есть образ Божий. «Все христианское учение стоит на толковании выражения <���…> “по Его образу и подобию”». [239]Оно очерчивает символические взаимоотношения между человеком и Богом. Это выражение берет начало из Книги Бытия 1:27: «Бог создал человека по образу Своему…» В традиции христианской религии учение о человеке как образе Божьем довольно сложна. В общем можно сказать, что это выражение в основном относится к двум вещам: это, во-первых, собственная само-актуализация Бога через человечество и, во-вторых, забота Бога о человечестве. Человек отражает божество Господа в человеческой способности реализовывать дарованные ему уникальные способности. Это именно те качества, которые дают Богу возможность проявляться в людях. Подобие человека Богу можно понимать как реализацию всех его качеств, которые делают человека похожим на Бога. И если образ Божий (eikon Theou) есть нечто, с чем люди рождаются на свет, то подобие (homoiosis) есть то, что они стремятся обрести. Процесс обожения (theosis) долог и труден. За всю историю человечества очень мало людей достигли этого состояния. Труд с целью обрести богоподобие может рассматриваться как стремление к целостности, и для большинства людей этот долгий путь длится всю жизнь.

Происхождение человека дает ему/ей личность. Это неотъемлемая черта, не отделимая от принадлежности к роду человеческому. Тот факт, что человек несет на себе образ Божий, означает, что человек похож на своего Создателя, и именно это определяет человека как нравственно значимую сущность, то есть как личность. Для тех, кто желает глубоко изучить понятия «образ» и «подобие», имеется доступная и очень подробная литература [240]. Подробное рассмотрение этой концепции лежит за рамками этого небольшого доклада. Тем не менее здесь важно подчеркнуть три основных черты традиционной трактовки понятия образа Божия: во-первых, выражение «образ Божий» обозначает неотменимые отношения между Богом и человеком. Во-вторых, эта человеческая похожесть на Бога не означает какой бы то ни было физической похожести и не подразумевает того, что человек может стать равным Богу. Человек и Бог – тварь и Творец – разносущны (heterousioi), то есть имеют разную природу. «Образ Божий» обозначает некое качество или аспект, посредством которого человек был сотворен подобным Богу. Это качество отличает человека от всех животных, так как только человек сотворен по образу Божию. И, в-третьих, эта черта подразумевает динамичные отношения между ограниченным человеком и беспредельным Богом: внутреннее стремление человека к совершенству и достижение им богоподобия [241].

Если мы посмотрим, как Отцы Церкви и богословы пытаются объяснить понятие образа Божия, может показаться, что между ними и тем, как секулярные моралисты трактуют понятие «личности», имеется очень большое сходство. Св. Августин обращается к образу Божию в связи с понятиями «память», «ум» и «воля»; он проводил параллель между этими качествами и Пресвятой Троицей. Фома Аквинский, под влиянием греческой философии, усмотрел образ Божий в человеческих умственных способностях. Богословы прошлого столетия, например Вальтер Эйхродт (Walter Eichrodt), подчеркивали такие аспекты личности, как самосознание (осознание своего «Я») и эмоции, которых лишены животные [242]. Карл Барт говорит о способности человека устанавливать отношения с другими людьми и с Богом [243]. Опасность того, что христианское богословие может впасть в искушение определять понятие личности через перечень характеристик, как это делает секулярная этика, очевидна. Однако разница между двумя этими философскими системами состоит в следующем: если секулярная этика пытается выявить сущность, онтологию личности, указывая на ее свойства, христианские мыслители просто описывают то, что они считают основными качествами человека, помогающими ему в актуализации своего потенциала, то есть в достижении обожения. Они не пытаются разрушить онтологию человека, потому что, как мы уже сказали ранее, христианская этика предлагает онтологическую модель, которая понимает личностность как неотъемлемую, а потому – не отделимую от человеческой онтологии черту каждого человека.

Логично, что для христианской этики ответ на вопрос о том, является ли слабоумный старик, новорожденный младенец или даже человеческий зародыш личностью, вовсе не вызывает сомнений. Наоборот, само собой разумеется, что каждый человек является личностью с момента зачатия и до конца земной жизни. Если личностность составляет часть человеческой онтологии, тогда бытность человеком есть достаточный критерий для того, чтобы считаться личностью. И чтобы ответить на этот вопрос, не нужны никакие тесты на умственные способности, ни перечни характерных признаков. Христианство считает каждого человека уникальной и незаменимой сущностью, образом Божьим. Каждый человек обязан любить и уважать каждого другого человека – собрата по человечеству. Иисус дал человеку только две заповеди: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всем разумением твоим, и всею душою твоею, и всей крепостию твоею – вот первая заповедь! Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет» [244]. Он ответил на вопрос: «Кто есть мой ближний?» притчей о милосердном самарянине. Эта притча учит нас, что каждый человек есть наш ближний, независимо от социальных, политических, национальных и других различий. Это краеугольный камень христианской этики, подобно тому, как понятие «образ Божий» есть краеугольный камень христианской антропологии. Онтологический персонализм основан на двух этих идеях-аксиомах. Он гласит: каждый человек – ценная личность, и неотъемлемое качество личностности появляется в момент зарождения новой человеческой жизни и присутствует на протяжении всей жизни.