Венделин Кнох - Бог в поисках человека

Как церковная наука веры богословие осуществляет следующие задачи:

1. Оно стремится открыть глаза на глубину таинства Божия и не упускать его из виду, дабы обосновать возможный по существу широкий спектр подходов к откровению и легитимность различных фактически происходящих попыток его раскрытия в их изначальной христологической связи.

2. Оно стремится открыть глаза на откровение как событие спасения, каковое начинается актом творения и находит свое завершение в Иисусе Христе, и не упускать эту связь из виду, дабы надежно сохранить основополагающее определения понимания откровения в смысле proprium christianum (достояния христиан). Речь идет, тем самым, о сотериологическом измерении откровения.

3. Оно стремится открыть глаза на откровение как происходящее в настоящем свершение и не упускать это обстоятельство из виду, дабы, удерживая связь с общиной верующих во Христа Иисуса, противостоять спиритуалистическому взгляду на откровение, превращающему его в нечто мимолетное. Речь идет, тем самым, об экклезиологическом измерении откровения .

4. Оно стремится открыть глаза на откровение как на некое антропологически релевантное событие, дабы мы могли обратить должное внимание на истины спасения, подразумеваемые в Божественном самораскрытии, и должным образом оценить их значение.

5. Оно стремится открыть глаза на откровение как некое событие космического масштаба, дабы защитить универсальный характер откровения как события спасения от разного рода сужений – в том числе сужения посредством недальновидной {110}эсхатологии. Речь идет, тем самым, о космологическом измерении откровения .

Нам надлежит запомнить следующее: поскольку богословие принимает в расчет необходимость истолкования откровения, оно заодно привлекает внимание к его богатству. Богословие исполняет, тем самым, некое служение, от которого невозможно уклониться, ведь в упомянутом богатстве выявляется не только тайна Бога, открывающего Себя Самого, но и достоинство человека, для которого откровение имеет силу, – более того: откровение только тогда размыкается в своих глубинах, когда его принимает человек, наделенный разумением ( sensus ) веры.

«Разумение веры – это в чистом виде ключевое понятие богословского мышления, которое именно в сегодняшней исторической ситуации обретает особую значимость» [257]. Поэтому нельзя пройти мимо этой темы, говоря об откровении и необходимости его истолкования.

Чтобы достичь некоторого понимания того, что есть sensus fidelium , [258]следует иметь в виду следующие понятийные различия:

– sensus fidei (разумение веры). Оно характеризует способность человека быть верующим.

– sensus fidelium (разумение верующих). Оно присуще Церкви как congregatio fidelium (общине верующих) и основывается в sensus fidei .

– consensus fidei (согласие [в отношении] веры). Оно удостоверяет единство Церкви в той мере, в какой она высказывает общее исповедание веры в Credo .

{111} Нормативный характер sensus fidelium —

богословское и историко-догматическое разъяснение

Богословское разъяснение

Размышляя над sensus fidelium , т. е. разумением верующих, мы должны принять во внимание саму веру и способ ее передачи в Церкви [259][от одного поколения к другому]. При этом, чтобы избежать недоразумений, следует с самого началапомнить о том, что богословская рефлексия различает и в то же время сущностно подчиняет друг другу fides qua , т. е. личное исповедание веры, и fides quae – исповедание церковного Символа веры. Sensus fidelium предполагает наличие у человека sensus fidei , способности верить, некоего «сверхприродного» экзистенциала, как говорит Карл Ранер [260]. Это способность человека услышать и принять слово Божие, которое может быть к нему обращено . Когда же такое слово действительно выговаривается, когда Бог сообщает о Себе определенным образом, откровение становится свидетельством действия Духа Божия. Sensus fidelium есть, тем самым, удостоверение Божиих дел, исходящий от Бога дар милости. Затронутый этим чувством верующий открывает себя открывающемуся Богу и отвечает на «спасительное событие откровения с ощущением внутренней достоверности [происходящего]» [261]. В чувстве веры постигается встреча с триединым Богом, «опосредованная Святым Духом, который ниспосылается в крещении (и конфирмации)» [262].

Когда мы воспринимаем верующего как подчиняющегося установлениям Церкви, необходимо обратить внимание еще на три грани рассматриваемого понятия. Во-первых, вера означает, что человек затронут, задет Богом в опыте само-сообщения Бога и восприятия этого само-сообщения . Иначе говоря, в опыте веры верующий находит некий очень личный подход к Богу, который являет себя в действенном личном присутствии. Становясь членом сообщества верующих – Церкви, – верующий безошибочно обнаруживает, благодаря своему «истинному и прямому проникновению в откровение» [263], его глубинный фундамент – Бога, который в Иисусе Христе {112} силою Святого Духа являет Себя как триединая Любовь.

Тем самым мы затронули еще одну тему. Опыт открывающего себя Бога не субъективен – не произволен . И поэтому его следует отличать от так называемых «частных откровений», хотя некоторые из таких откровений по прошествии столетий «официально» признавались Церковью. «Тем не менее они не принадлежат достоянию веры, они не служат цели “завершения” или “исполнения” уже самого по себе окончательного откровения Христа; они предназначены только для того, чтобы дать возможность в определенную эпоху жить подлиннее, опираясь на это откровение» [264]. Поскольку не кто иной как Сам Бог дарует опыт откровения сообщения о Себе Самом, истолкование этого само-сообщения в Церкви обладает высочайшим авторитетом. Разумение верующих как подлинное свидетельство обладает в силу этого нормативным характером .

То обстоятельство, что sensus fidelium способно выявить некое истинное знание, обращает наше внимание на третий момент , который нельзя упускать из виду. Поскольку речь идет не просто о каком-то одном верующем и его разумении, но явно говорится о sensus fidelium (разумении, приадлежащем всем верующим), чрезвычайно важно, что разумение веры нуждается в «церковной» экспликации , которая, с одной стороны, отдает должное харизме каждого христианина, но с другой стороны, в силу всеобщего характера откровения, стремится защитить его оглашение в слове от возможных ложных толкований со стороны того или иного верующего. Католическая экклезиология указывает здесь на особую функцию в отношении разумения веры, которое исполняет Церковь, осуществляя свое наставническое служение и опираясь при этом на Божественный авторитет. С ее помощью может быть достигнут consensus ecclesiae . Догматическая конституция II Ватиканского Собора выносит в этом отношении трезвое суждение: «Вся совокупность верующих […] не может заблуждаться в вере и проявляет это особое свойство в сверхъестественном разумении веры всем народом, когда “от Епископов и до последних верных мирян” она выражает своё вселенское согласие в вопросах веры и нравов» [265].