Венделин Кнох - Бог в поисках человека

Важность традиции в истолковании Св. Писания обосновывается Викентием при помощи указания на то обстоятельство, что вплоть до сего дня оно по-разному толковалось различными лжеучениями. Следовательно, требуются ясные церковные нормы, позволяющие противостоять таким искажениям истины. Традиции Церкви принадлежит, таким образом, не только решающая роль в качестве защитницы истины. Скорее, из нее могут быть выведены конкретные критерии, позволяющие принимать решения по поводу спорных вопросов веры – ведь она хранит, помимо Св. Писания, еще и устное апостольское предание. Таким образом, Св. Писание и апостольское предание совместно устанавливаются в качестве богословской нормы. Это обстоятельство намечает также путь поиска внутрицерковных решений и разъяснений в ситуации, когда попытка прийти к согласию между церквами в каком-нибудь спорном вопросе веры терпит провал. Когда же и традиция не дает нам единого образца [для решения проблемы], тогда «необходимо опираться на консенсус авторизованных носителей традиции {230} (в первую очередь – соборов, но также отцов и учителей Церкви)» [659]. Иными словами, явной манифестации веры должно сопутствовать обращение к magistri probabiles (вероятным или возможным учителям), каковые в соответствии с fides catholica находятся в общении со всей Церковью. При этом традиция постольку может претендовать на «полноту», поскольку в ней передаваемое от поколения к поколению наследие веры (неизменно признаваемое в качестве такового) постигается глубже и поэтому отчетливее формулируется. Чтобы указать на подобный ход догматического развития, Викентий использует «образ самопроизвольного роста человеческого организма или растения от зародыша (семени) к зрелому состоянию» [660]. Таким образом, для богословского понятия традиции, каковое первоначально оформилось в соответствии с понятием traditio , распространенном в исторических исследованиях, литературе и искусстве, приуготовляется здесь некое содержательное изменение.

Показательно то обстоятельство, что как в Иудаизме (в Талмуде), так и в христианстве, наряду с письменной традицией выступает устное предание, память при этом практически упражняется [661]. Для раннего христианства традиция постольку является конституирующим началом, поскольку в проповеди всякий раз заново происходит сообщение откровения, которое, будучи уникальным событием, лежит в основании керигматической традиции Церкви [662]. При этом, мы должны обратить более пристальное внимание на следующие три ступени: основание общины Иисусом Христом (вместе с формулировкой основного содержания Его учения), послепасхальная община (со своей собственной традицией, которую мы можем почувствовать в источниках, связанных с логиями) и, наконец, ранняя кафолическая традиция, сформировавшаяся в борьбе с еретическими течениями (в числе прочего – Евангелие от Матфея). Здесь Церковь сознает свою собственную историчность, а традиция решает теперь задачу «сохранения Церковью своей сущностной “самости” и непрерывной самоидентичности в историческом процессе» [663]. Об этом убедительно свидетельствует и Павел (1 Кор 15, 1–5; Гал 1, 2). Апостол не знает никакой противоположности между Евангелием ( kerygma ) и традицией. – Пасторские послания добавляют к этому связь традиции с successio apostolica – апостольской преемственностью, {231} совершающейся через рукоположение и paratheke [664]. Тексты Луки, послания Петра и послание Иуды также позволяют увидеть становление традиции, а послания Иоанна (ср. 2 Ин. 9) указывают, кроме того, на важность свидетельства апостолов, видевших собственными глазами и слышавших собственными ушами. Они – носители традиции, которая противостоит неукорененным в Благой вести новшествам и, тем самым, одновременно гарантирует непрерывность возвещения этой вести «от начала». К тому же, именно в писаниях Иоанна особе место отводится действию Духа Божия. Как «Дух истины» Он – именно та сила, «благодаря которой вознесшийся Господь хранит Церковь в ее истине» [665].

– Такое понимание традиции в последующие времена было подхвачено и многообразно развито. Первое послание Климента, которое черпает свои рассуждения существенным образом из богословия Ветхого Завета, подчеркивает необходимость successio apostolica , ссылаясь при этом на Ис 60, 17. Правда, оно фиксирует непрерывность в наследовании «служебных полномочий», а не в принадлежащем традиции «догматическом» понимании. Это послание воспринимает традицию, а равно и regula traditionis ( ho kanon tes paradoseos ), имея в виду в первую очередь сохранение «правильного возвещения» [Благой вести]. Покуда это возвещение, как подчеркивает Дидахе, не выходит за рамки того, «что было сообщено доселе» [666], единство веры сохранено.

– Поскольку для отцов Церкви традиция была столь бесценным достоянием, они считали для себя необходимым ради сохранения веры в согласии с апостольским преданием выявлять историческое измерение traditio и настаивать на фиксации общеобязательного credo . Вплоть до V в. именно радикальная полемика вокруг христологии и тринитарного учения не только привлекала внимание к историчности [как таковой] и, тем самым, исторической обусловленности актуального в каждый конкретный момент credo , но также демонстрировала необходимость общего regula fidei (правила веры). Вселенский Собор, как вновь созданный церковный институт, отныне подчеркивал и гарантировал авторитетность и конституционность того образца веры, который исповедовался в новом словесном обличье, присущем credo , и, тем самым, оберегал единство Церкви. Таким образом, на носителей церковной традиции не только возлагалась дополнительная ответственность; именно задача сохранения традиции вынуждала их к тому, чтобы брать на себя апостольскую вероучительную миссию.

– Основополагающее значение традиции для Церкви практически ощутимо в богослужении, в котором особым образом отмечаются воскресения и праздники . Здесь центральное место занимает не только чтение Библии; {232} исходя из задач ее истолкования в проповеди, а также задач руководства празднованием Евхаристии, определяются духовные полномочия Ordo : как страж традиции в ее живом осуществлении общиной Ordo [667]все в большей и большей степени представляет «Церковь». Вместе с тем и богословие обретает благодаря традиции исходно подобающее ему место; а именно, в силу наследования традиции оно берет на себя задачу прояснять veritates fidei (истины веры) зафиксированные и сохраняемые христианским Credo , глубже проникая в его содержание по ходу его передачи от поколения к поколению в свете нового понимания. Таким образом, «без малейшего намерения отказаться от апостольских обязанностей и от глубинной связи веры Церкви с ее истоком, община верующих, все больше и больше становится мерилом для веры» [668]. Исповедание веры в качестве духовного авторитета, фиксирующего в Никео-Константинопольском символе веры вклад традиции, сохраняется Церковью, квалифицируется ею как церковная точка зрения и провозглашается в качестве обязательного для ее членов .