Коллектив авторов - Богословие творения

Главной целью данной работы было показать, что в действительности не существует противоречия между консервативной с точки зрения богословия (моногенетической) теорией антропогенеза и научными представлениями эволюционной биологии и современной генетики. Видимость противоречия возникла в последние годы ввиду того, что не было проведено важное различие. Этот факт должен напомнить нам о том, как важно сохранять терпение, несмотря на кажущиеся противоречия. Иногда, чтобы разрешить противоречие, следует не отвергать одну из внешне противоречащих друг другу теорий, а провести такое, прежде не замеченное, различие.

Перевод с английского Анны Правдиковой

Вопрос о единстве человечества в наше время весьма серьезен. С одной стороны, мы постоянно обнаруживаем вызов глобальных (то есть всечеловеческих) проблем, требующих универсальных решений. Этот факт заставляет задуматься об универсальной этике, о тех хотя бы минимальных обязательствах, которых мы должны придерживаться по отношению друг к другу, коль скоро все мы – люди. С другой стороны, нельзя игнорировать аргументы (исходящие, в частности, от постмодерна), убеждающие нас в многообразии языков, дискурсивных практик, форм морали. Всякая попытка придать каким-либо нормам универсальное значение вызывает подозрение в репрессивности, в попытке навязать чужеродный дискурс.

Здесь мы предпримем попытку уточнить понятие единства человечества. Едва ли эти уточнения дадут решение проблемы, однако ясность понятий всегда полезна в трудной ситуации. Все последующие рассуждения представляют собой развитие этических и антропологических идей Иммануила Канта, однако не сводятся к ним.

Вспомним прежде всего три знаменитых вопроса, выражающих, согласно Канту, все интересы разума [345]:

1. Что я могу знать?

2. Что я должен делать?

3. На что я смею надеяться?

В «Логике» Кант дополняет эти три вопросы четвертым: «Что такое человек?» и добавляет, что три первых вопроса относятся к этому. Поэтому метафизика, мораль и религия, дающие ответы на названные три вопроса, в конечном счете сводятся к антропологии [346].

Это замечание Канта можно понять двумя способами. Во-первых, мы можем рассматривать познание, мораль и религию как три аспекта человеческой сущности. Во-вторых, мы можем рассматривать человечность как основание для трех названных типов деятельности. Познание, мораль и религия существуют только по отношению к человеку, как конечному разумному и свободному существу. В этом смысле человечность составляет их необходимое условие.

Здесь мы не будем касаться эпистемологического аспекта человечности, а рассмотрим лишь некоторые следствия из кантовской этики.

Заметим прежде всего, что человечность подразумевается универсальным моральным законом, то есть категорическим императивом. Последний требует от морального субъекта поступать «только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [347]. Следовательно, моральное правило, которым я руководствуюсь, я мог бы рекомендовать любому другому человеку. Иными словами, поступая морально, я представляю в своем лице все человечество. Моральность сводится к человечности. Чтобы быть моральным, необходимо быть человеком.

Последнее утверждение имеет достаточно простой смысл. Моральное действие не может быть основано на этнических, культурных, конфессиональных или иных частных стандартах. Стандарты морали имеют только универсальный характер.

Всеобщий моральный закон подразумевает единство человечества. Каждый человек, как конечное, разумное и свободное существо, имеет возможность пользоваться собственным разумом, а потому все люди способны подчиняться единому моральному законодательству. Исходя из этого, человечность имеет три аспекта. Во-первых, я, как моральный субъект, нахожу ее в себе, мыслю ее как свою собственную сущность. Во-вторых, я опознаю ее в любом другом человеке. Всякий, с кем я имею дело, есть для меня прежде всего человек. Признание человечности в другом составляет основу моих отношений с ним. Наконец, в-третьих, человечность есть принцип единства человечества, основание, на котором все люди составляют единое сообщество разумных существ.

Попробуем описать теперь способы понимания человечности. Начнем с понятия о единстве человечества. Ясно, что это не эмпирическое единство. Исполнение морального закона не устанавливается статистически. Он не является моральной нормой, которой придерживается большинство. Его невозможно вывести из тех привычек, на которых реально основываются социальные практики. Можно эмпирически исследовать разнообразные традиции, обычаи, привычки. Можно, исходя из наблюдений, изучать поведение людей, основанное на различных естественных мотивациях (желаниях, страхах, инстинктах). Все эти наблюдаемые факторы являются скорее основаниями для разделений и конфликтов. Поэтому не существует реального (эмпирического, наблюдаемого) единства человечества.

Невозможно представлять человечество в целом в своем моральном действии, основываясь на эмпирическом понятии о человечности. Мораль предполагает не эмпирическую, а интеллигибельную сущность человека. Единое человечество – это только идея, умопостигаемое понятие, не выводимое из опыта.

Такое понятие не основано на знании. Мы не можем знать, что есть человечество в целом. Знание происходит из опыта, из обобщения наблюдений. Однако наблюдать мы можем лишь многообразие человеческого поведения. Наши обобщения позволят нам найти психологические или социальные причины этого поведения. Но человечество в целом не является результатом эмпирического обобщения. Единственное, что мы можем найти благодаря эмпирии, – это знание о человечестве, как о биологическом виде. Однако такое знание не имеет отношения к моральному единству человечества. Пользуясь кантовской терминологией, можно сказать, что понятие человечества не имеет конститутивного значения.

Смысл его только регулятивный, оно позволяет нам ориентироваться в мире моральности, но позволяет конституировать знание. С научной точки зрения это понятие абсолютно бесполезно. Это понятие – гипотеза разума, или, иначе говоря, допущение, которое делает разум, чтобы понять, каково основание морали. Последняя возможна лишь в перспективе единого человечества.

Эта перспектива предполагает устроение человечества только на моральных основаниях. Но как можно представить себе подобную перспективу?