Антон Тихомиров - Истина протеста. Дух евангелическо-лютеранской теологии

Разумеется, такая праведность никогда не бывает совершенной. Врожденное стремление к праведности дел снова и снова будет напоминать о себе. В человеке всегда будет жить стремление к ней. Человек всегда будет стремиться оправдаться перед Богом сам. Это стремление всегда будет присутствовать в отношениях человека и Бога и снова и снова отравлять их. Человек будет всегда, выражаясь на библейском языке, «маловерным». Говоря образным языком, он никогда не будет способен, лишившись твердой почвы под ногами, броситься в раскрытые ему навстречу объятия Бога.

Однако это маловерие не отменяет дарованного оправдания. Иначе положение человека перед Богом снова бы оказалось зависимым от человеческих качеств. Бог раскрывается навстречу человеку безусловно. Бог безусловно, без всяких оговорок, требований и ограничений, принимает человека. Не вера наша, в конце концов, спасает нас, как это часто можно услышать в примитивных проповедях, а исключительно Сам Бог, открывшийся нам в распятом Иисусе Христе.

С последними рассуждениями мы постепенно перешли от попыток определить экуменический корень учения об оправдании к его конкретному выражению именно в лютеранском богословии. Сразу следует заметить: «оправдание по вере» – это распространенное в протестантском благочестии выражение не вполне корректно. Правильнее и точнее говорить об оправдании по благодати через веру. Спасение, оправдание нам дается исключительно благодатью Божьей. Вера – это тот способ, которым мы это спасение принимаем, осознаем, делаем частью нашей повседневной жизни. Спасает же нас благодать Бога, и только она.

И здесь нам снова нужно внести некоторые уточнения. Они касаются как раз этого не вполне понятного слова «благодать». Большинство простых верующих и даже богословов практически всех конфессий склонны понимать благодать, как нечто, чем мы обладаем или что получаем, если уж и не как некую субстанцию, что вливается в нас свыше (таковым было понимание средневекового католицизма в его примитивной форме), то уж, по крайней мере, как реальные изменения, производимые в нас Святым Духом. Благодать – это нечто, что действует в нас, что реально нас преображает, что дает нам новые качества. Благодати может быть больше или меньше. Вещи, события, явления, поступки, мысли, люди могут быть «благодатными» или «безблагодатными». Благодать понимается, как нечто, чем обладает Бог и что Он дает нам.

Вот такое более чем распространенное понимание и является, с точки зрения подлинной протестантской теологии, абсолютно неверным. Латинское слово gratia, его греческий эквивалент «харис» и его эквиваленты во многих других языках следует переводить на русский не этим непонятным словом «благодать», а другим, куда более ясным и однозначным словом: «милость». То, что мы традиционно называем благодатью, это не что иное, как милость Бога к нам. Благодать – это не некое наше или ставшее нашим внутреннее качество, а отношение Бога к нам. То, что мы спасены по благодати, означает просто, что Бог смилостивился над нами. Мы спасены не в том смысле, что внутри нас что-то изменилось, а потому что Бог изменил Свое отношение к нам. Поэтому благодать – это нечто, находящееся вне нас, не поддающееся нашему контролю, никак не связанное с нашими чувствами и переживаниями. Благодать, милость – это просто отношение Бога к нам. Она в Боге, а не в нас. Бог к нам милостив, радикально и безусловно милостив, – вот что означает учение об оправдании по благодати.

И теперь нам должен стать понятным смысл одного из самых знаменитых и сложных положений лютеранского вероучения о том, что каждый верующий является грешником и праведником одновременно (simul iustus et peccator). Это учение является, пожалуй, сердцевиной лютеранского вероучения. Именно в нем труднее всего добиться согласия с другими конфессиями. Именно его часто не до конца понимают и сами лютеране. Католический или православный богослов, теологи многих неопротестантских конфессий, скажем, вполне могут согласиться с тем, что мы, верующие, являемся частично грешниками и частично праведниками, что в нас еще остается грех, но уже растет понемногу и праведность. Лютер же, когда предложил свою формулировку, о которой мы сейчас размышляем, имел в виду прежде всего нечто совершенно иное. По его убеждению, мы являемся одновременно и абсолютно грешными, и абсолютно праведными.

Абсолютно грешными мы являемся по своей природе. Все в нас направлено против Бога и противится Ему. Даже самые лучшие наши качества и поступки, в конце концов, как мы видели, проникнуты грехом. Говоря на традиционном языке, все в нас подлежит суду Божьему, все в нас вызывает Его гнев и проклятие. Это нелегко принять. Действительно, кажется, что никто не может быть абсолютно грешен, что в человеке всегда есть хотя бы частичка праведности. Однако, согласно лютеранскому вероучению, это не так. Даже самое хорошее в человеке все равно подвержено греху и даже чем выше, чем лучше какое-то качество в человеке, тем больше в нем греха. Все наши способности, качества, силы и труды – хотим мы того или нет – работают против Бога, и чем лучше, чем эффективнее эти качества и способности, чем они совершеннее, тем лучше, эффективнее и совершеннее их работа против Бога.

И в то же время верующий абсолютно праведен. Но эта наша праведность находится вне нас. Мы остаемся грешниками, но через событие креста мы приняты Богом, причем приняты без всяких условий. Сомневаться в этой нашей праведности, так сказать, из скромности умалять, преуменьшать ее – это значит сомневаться в любви Божьей и умалять, преуменьшать ее. Мы не можем испытать нашу праведность, почувствовать ее, ощутить ее внутри себя, ведь она находится вне нас, вне досягаемости наших чувств. Ее можно принять только верой. Она – это праведность по благодати, праведность по милости. Она, выражаясь на языке традиционного богословия, – это вмененная праведность. Грех – это наше внутреннее качество, наша праведность заключается во Христе, ее мы можем постигнуть только в вере. Наша праведность не в нас самих, а в том, что мы оправданы по милости Бога. Наша праведность в том, что Бог принимает нас в смерти Иисуса Христа. На традиционном языке это описывается так: мы грешны по своей природе, но праведны в глазах Божьих. Можно вспомнить и несколько развить уже приведенный нами образ. Мы – стрела, выпущенная мимо цели. Но случилось невероятное, и сама мишень вдруг подвинулась, чтобы встать так, чтобы мы в нее попали. Мы по-прежнему летим не так как надо, не так, как должны были бы. Но мы в то же время летим прямо в цель.

Здесь можно еще раз привести те лично окрашенные, написанные в период тяжелейших испытаний слова Йохена Клеппера, известного немецкого христианского писателя и поэта XX века, которые стали своеобразным эпиграфом этой книги: «Сможет ли еще взойти звезда в наших сердцах? Не получается ли, что наши звезды заходят, падают, но мы все же знаем, что звезда утренняя восходит над нашим заходом и падением. И падая, погибая из-за нашей собственной и чужой вины, мы не можем ни на чем больше остановить свой взгляд, как на этой утренней звезде, которой в наших сердцах уже больше не взойти» [13]. Погибая из-за греха, не отрывать взгляда от Христа – это и есть вера, оправдывающая человека.