Мать - Мать. Вопросы и ответы 1954 г.

Кто только что задавал мне вопрос о том, что нужно делать?

Я.

Ну вот это и надо делать, дитя. Я только что всё рассказала.

Милая Мать, как нам научиться чутко отвечать на твоё прикосновение?

Мне не слышно.

Как нам научиться чутко отвечать на твоё прикосновение?

Отвечать на прикосновение? Когда вы полны доброй воли, когда вы знаете, что ничего не знаете, понимаете, что ничего не умеете и что всему ещё только предстоит учиться, вы немножечко размягчаетесь, и тогда вы откликаетесь на силу, оказывающую давление.

Шри Ауробиндо описывает здесь… возьмите книгу и перечитайте окончание последней главы, только и всего. Здесь дана очень точная картина состояния, в котором пребывают люди. Это на последней странице: описание физического, ментального, витального состояния человека – всё это здесь есть. Кстати, Шри Ауробиндо говорит об этом очень часто, верно? ( Продолжительное молчание. Мать берёт книгу и ищет указанный абзац. ) Вот этот абзац: «Но будьте бдительны, не пытайтесь судить о Божественной Матери своим малым земным умом, который даже запредельное для него склонен подчинять своим нормам и стандартам, своим ограниченным рассуждениям и ложным впечатлениям, своей бездонной агрессивной невежественности и жалкому самонадеянному знанию». Перечитывайте это предложение время от времени, это будет возвращать вам здравый смысл.

Ну что, на этом всё? Больше нет вопросов? Никто больше не хочет ничего спросить? Сегодня все могут высказываться. ( Обращается к одному из детей ) Ты не хочешь ничего сказать? А ты? Больше никто? Все молчат!

Помогает ли аскетизм преодолеть привязанности?

Нет. Он раздувает и укрепляет вашу гордость.

Но ты же говоришь: «Откажитесь от удовольствий». Как же тогда…

Отказ от удовольствий происходит не через аскетизм, а через внутреннее озарение и возвышение существа, которые позволяют вам почувствовать грубые, тёмные и неприятные стороны удовольствия.

Если мы погрязли в примитивных удовольствиях, как же нам тогда подняться над ними?

Вы же не живёте исключительно примитивными удовольствиями. Иначе, я полагаю, вас бы здесь не было.

Но ведь удовольствие присутствует во всём, разве не так? Удовольствие в смысле… удовольствия от всего. Мы живём в уюте, пищи у нас в достатке и тому подобное. Разве всё это не удовольствия?

( Удивлённо ) Так вы ищете во всём этом только удовольствие? ( Смех ) Раз вы так считаете, мне нечего вам сказать. Если вы не чувствуете разницу между тем, что стремится к возвышенной жизни, и тем, что совершенно удобно устроилось в обычной жизни, я не могу вам помочь. Вы должны сначала разобраться в себе.

А разве здесь не может помочь какая-либо внешняя дисциплина?

Если вы решите следовать какой-то дисциплине и если она более-менее разумна, это может вам помочь. Но я говорю, что дисциплина – любая дисциплина, тапасья, аскеза, в том виде, в каком они обычно практикуются, – это лучший способ раздуть в себе гордость, гордость таких невиданных размеров, что обращение становится невозможным. Потом это придётся разбивать молотком.

Первое условие – это здравое смирение, дающее понимание того, что если бы Божественное не поддерживало, не питало вас, не помогало вам, не просвещало и не направляло вас, вы были бы ничем ! Вот так. Когда вы прочувствуете это – не только поймёте умом, но прочувствуете всем существом, вплоть до тела, тогда вы начнёте мудреть, не раньше.

А какой был второй ответ, который ты записала, Мать?

Я думала, кто-нибудь спросит меня: «Почему она не останется ради тебя? Раз эта ипостась пришла потому, что ты её призвала, то разве не может она остаться здесь ради тебя?» Но почему-то никто не задаёт этот вопрос.

Расскажи нам, Мать!

Это тело для неё – лишь один из множества инструментов в разворачивающейся вечности грядущих времён. Оно не представляет для неё никакой иной ценности, кроме той, которую придают ему Земля и люди и которая измеряется способностью этого тела служить посредником для её проявления и распространения.

Если меня окружают люди, неспособные воспринимать её, то я для неё бесполезна – это очевидно. Другими словами, если она и решит остаться, то вовсе не из-за меня, и, разумеется, я не стану просить её об этом из каких-то своих личных соображений. Ведь эти аспекты, ипостаси – все они проявляются постоянно, но мои личные отношения с ними тут ни при чём. Скажу для примера, что ни одна из них ни разу не оказала помощи моему телу – я и не прошу их об этом, потому что приходят они сюда совсем не для этого. Однако очевидно и другое: если бы среда была восприимчивой, если бы окружающие меня люди были способны воспринимать эти ипостаси, они проявлялись бы постоянно и это существенно помогло бы моему телу: в этом случае все вибрации проходили бы через моё тело, и оно бы таким образом получало помощь. Но у этой ипостаси нет возможности проявиться, нет ни малейшего шанса. Здесь она сталкивается с людьми, которые даже не чувствуют её присутствия! Они её не замечают, им совершенно всё равно! Как же она может проявиться?

А уж я не стану просить её: «Будь добра, приди, трансформируй моё тело». У меня с ней отношения совсем другого рода… Да и само тело не стало бы об этом просить – оно никогда не думало о себе, ему никогда не было до себя дела. Оно может быть преобразовано только путём работы. Разумеется, если бы во время нисхождения этой ипостаси среда была восприимчивой и она смогла бы проявиться в полную силу… Ещё до её прихода у меня был один опыт. Совершая йогу со Шри Ауробиндо, мы начали нисходить из ментального плана сознания в витальный. Когда мы перенесли работу с ментального плана на витальный, то спустя месяц – мне тогда было сорок, хотя выглядела я моложе (но всё же мне было сорок), – так вот, через месяц этой йогической практики я стала выглядеть ровно на восемнадцать! Сюда приехал один мой знакомый из Японии – он с трудом меня узнал. «Это в самом деле вы?» – спросил он меня. «А кто же ещё? Конечно, я!»

И лишь когда мы спустились с витального плана в физический, это ушло, потому что работать в физическом гораздо труднее. Здесь нужно было столько всего менять. Но если бы подобная сила могла быть проявлена и воспринята, она произвела бы огромное действие! Но пока… Я заговорила об этом потому, что думала, что вы зададите вопросы, иначе… У меня другого рода отношения с этой ипостасью. Возьмите, к примеру, моё тело, это бедное тело, простое и невинное: оно не старается привлекать к себе ничьё внимание, никакие силы – оно сосредоточено исключительно на том, чтобы выполнять свою работу наилучшим образом. Вот так обстоят дела. Ценность этого тела для работы напрямую зависит от его полезности и от той важности, которую придаёт ему этот мир, потому что работа эта совершается для всего мира. Само по себе оно ничем не примечательно – просто одно из бесчисленного множества других тел.