Мать - Мать. Вопросы и ответы 1950–1951 гг

Говорят также о «жертвах», принесенных или приносимых самим Божественным. Однако по моим наблюдениям этим словом называют такие действия, осуществить которые было бы очень трудно именно для человека, будь он «на месте» Божественного. Сколько страданий и тягот ему пришлось бы перенести! ( Смех ) Поэтому и говорят о жертве, но возможно, что для Божественного «жертва» и не была такой уж «мучительной» и совершалась по собственной воле как радостный дар самого себя.

Я хорошо знала Абдула Баху, сына и преемника Улла Бахи, основателя бахаизма. Он родился и жил в тюрьме до сорока лет, насколько помню. К тому времени, когда он вышел из тюрьмы, его отец был уже мертв, и он стал проповедовать религию отца. Этот человек рассказал мне о своей жизни и о том, что происходило в Персии в начале распространения этой религии. Вспоминаю его слова о том, с какой великой радостью, с ощущением божественного Присутствия, божественной Силы в себе люди, принявшие эту веру, шли на самопожертвование – «жертвой» это никак не назовешь, это был самый радостный дар в их жизни… Особенно часто в разговоре он возвращался к одному из них, поэту, по всей видимости, выдающемуся, которого схватили как еретика, так как он стал последователем бахаистской религии. Его хотели убить: сжечь ли, повесить, распять – не знаю, какая казнь была в моде в то время, но так как он открыто выражал преданность новой вере, заявляя, что был бы счастлив вынести всё что угодно за эту свою веру и своего Бога, люди и придумали укрепить у него на руках, на плечах по всему его телу небольшие зажженные кусочки свечей, чтобы сначала горячий воск плавящихся свечей залил тело, а затем его обожгли бы обнажившиеся фитили. Абдул Баха был свидетелем пытки, и на месте казни ему удалось приблизиться к мученику, чтобы сказать доброе слово, тот же в это время находился в экстатически радостном состоянии, и когда Абдул Баха заговорил о его страданиях, он ответил: «Страдания?! Да это самые прекрасные часы моей жизни…» Вряд ли можно назвать все это жертвой, не так ли?

Вообще все те, кто подвергается пыткам за веру, то есть за самую заветную свою мысль, самый возвышенный идеал, ощущают помощь божественной Милости и ее защиту от мук. Естественно, посторонние называют их поведение «жертвой» (это понятно, с внешней точки зрения люди жертвуют жизнью), но это слово неприменимо собственно к этим людям, с их личной точки зрения их действия вовсе не жертва, а источник радости. Оценка положения полностью зависит от внутреннего состояния. Но если бы во время пыток хотя бы на мгновение им пришло в голову: «Зачем меня мучают?», тотчас они почувствовали бы всю невыносимость своих мучений. Всего лишь одной мимолетной мысли достало бы для этого.

Почти все события или, по крайней мере, почти все значительные события человеческой жизни можно рассматривать с двух сторон: «сверху» и «снизу». Если смотреть «снизу», как смотрит и чувствует обычный человек, то вызывает просто ужас то огромное число страданий, которые испытали проповедники новых религий или личности, стремившиеся дать миру высокий образец человеческой жизни, – все они страдали, иначе говоря, были гонимы людьми. Вообще говоря, за очень редким исключением, люди не любят всё, что их превосходит, встреча с тем, кто намного выше их по уровню сознания (повторяю, за малыми исключениями), приводит их в неистовство. Любое столкновение с тем, что неизмеримо глубже их поверхностного существования, возбуждает в них непреодолимое раздражение и одну единственную мысль – уничтожить, что, собственно, всегда, на протяжении всей истории человечества, и делали. Те, кто явился в этот мир одаренным особыми способностями, особой Милостью, кто пытался помочь людям подняться из их рутинного существования к другому уровню бытия, были в той или иной мере преследуемы, мучимы, сжигаемы заживо, распинаемы… Положение очевидно изменилось к лучшему, и в наше время для того, чтобы сжечь кого-то, нужны причины более благовидные, чем прежде, теперь обычно этого не делают, но отношение большинства к избранным изменилось незначительно. Этому большинству рода человеческого свойственна известная ненависть к тому, что недоступно его пониманию, перед такими явлениями эти люди чувствуют себя униженными, а они не любят находиться в таком положении.

Просыпаясь, иногда чувствуешь, что ничего не помнишь, что забыл, где находишься?

Это означает, что вы опустились в бессознательное, полностью утратив ту связь с сознательным уровнем, на восстановление которой потребуется некоторое время. Такой же резкий, хотя и не такой частый, переход может произойти в другом направлении – не вниз, а вверх, не в бессознательное, а в сверхсознательное. И ощущения, которые вы после этого испытываете, также иные: вместо негативного – когда вы не знаете ни кто вы, ни где вы, ни что вообще происходит – положительное ощущение, что вы были перенесены в сферы выше уровня вашей обычной жизни, что вы были другим человеком. Но полная потеря связи с обычным сознанием, как правило, означает, что во время сна человек очень долго находился на бессознательном уровне. Поглощенное этой стихией бессознательного, его существо оказывается в рассеянном состоянии, и, чтобы вернуться к нормальному, нужно собрать вместе все его разрозненные элементы. Это, естественно, делается быстрее, чем в начале жизни, но чтобы вновь осознать себя самим собой, нужно свести воедино на время разделившиеся компоненты своего сознания и восстановить связь между ними.

Иногда во сне оказываешься в домах, на улицах, вообще в местах, которых никогда наяву не видел. Что это означает?

Причин может быть множество. Например, экстериоризация: совершив выход из тела, вы перемещаетесь в мире сновидений и можете оказаться в самых разных местах. Подобные обстоятельства могут быть связаны с воспоминаниями о ваших предыдущих воплощениях. Но это могут быть и воспоминания другого человека, если у вас произошло самоотождествление с его сознанием. Наконец, эти сновидения могут представлять собой своего рода предуведомление (хотя это редкий случай): вам заранее дается наблюдать то, что позже вы увидите наяву.

Недавно в нашей беседе о Японии я рассказывала о ее пейзаже, так вот, почти все самые красивые, самые замечательные его образцы явились мне в видениях еще во Франции, хотя ни репродукций, ни фотографий на эту тему я не видела, я вообще ничего не знала о Японии. Эти картины моих сновидений были лишены какого бы то ни было человеческого присутствия, это был один только ландшафт, тогда мне даже казалось, что эти видения – из другого мира, что они не могут принадлежать миру физическому, они были слишком красивы для земного, они были красивы какой-то совершенной красотой. Особенно часто повторялся образ уходящей ввысь лестницы, и возникало ощущение, что поднимаешься прямо в небеса и что так можно подниматься все выше, выше и выше… ощущение очень впечатляющее и запоминающееся, так что с самого первого раза, столкнувшись с этой картиной в японской действительности, я тотчас же поняла, что все это уже видела раньше во Франции, еще ничего не зная о Японии.