Архимандрит Августин (Никитин) - Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

Когда Петр I, «прорубив окно в Европу», основал в устье Невы новый город – Санкт-Петербург (1703 г.), армяне начали селиться здесь, продолжая развивать торговлю с Западом.

Различия в вероучении Армянской Апостольской и Русской Православной Церквей не препятствовали армянским христианам селиться среди русских жителей. Важным событием в жизни всех инославных христиан, живших в России, явился «Манифест Петра Великого» от 16 апреля 1702 г., в котором провозглашался принцип веротерпимости.

«И понеже здесь в столице нашей, – говорилось в „Манифесте“, – уже введено свободное отправление богослужения всех других, хотя и с нашей Церковью не согласных христианских сект, того ради и оное сим вновь подтверждается таким образом, что по дарованной нам от Всевышнего власти, совести человеческой приневоливать не желаем и охотно предоставляем каждому христианину на его ответственность пещись о блаженстве души своей. И так мы крепко того станем смотреть, чтобы по прежнему обычаю никто как в своем публичном, так и в частном отправлении богослужений обеспокоен не был, но при оном содержании противу всякого помешательства защищен был. Буде же случится, что в каком-либо месте нашего государства или при наших армиях и гарнизонах не будет настоящего духовного чину проповедника или церкви, то каждому позволено будет не только в доме своем самому и с домашними своими службу Господу Богу совершать, но и принимать к себе тех, которые пожелают у него собраться, для того чтобы по предписанию всеобщего постановления христианских церквей единогласно восхвалять Бога и таким образом отправлять богослужение» [964].

Сам Петр I проявлял веротерпимость к инославным; во время персидского похода (1722–1723 гг.) он «присутствовал в храмах армянского исповедания, удостаивал и знатное духовенство своим посещением, приглашая армян к водворению в Россию» [965]. Первая армянская церковь построена при Петре I в Астрахани; первоначально она была деревянной, а в 1706 г., согласно прошению армянина Богдана Готова, русский царь повелел «вместо деревянной церкви на том же месте построить каменную». Вскоре армянам разрешили совершать богослужения в Москве: здесь им определили для этого церковь на посольском дворе, «на время, чтобы приходить им туда на молитву» [966].

Петр I был заинтересован в расширении торговых связей как с Персией, так и с Западной Европой, и в армянах он видел хороших помощников в этом деле. Так, в ответ на челобитную армянского купца Сафара Васильева, который испрашивал у царя разрешение проходить с товарами в «Немецкие земли» через устье Невы, от 11 марта 1708 г. издан «именной, великого государя указ»: «Торговых армян отпускать с Москвы через Ругодев и Санкт-Петербург морем на каких судах похотят, а сухим путем через Ругодев и Санкт-Петербург в Шведские земли» [967]. Это благожелательное отношение русского правительства побуждало армян селиться в России, и в частности в Санкт-Петербурге.

К 1710 г. в Северной столице сформировалась армянская община численностью 40–50 человек, преимущественно из купцов и ремесленников-мануфактуристов. (На эту дату указывает документ, относящийся к 1780-м гг. и находившийся в архиве армянской петербургской семьи князей Абамелек-Лазаревых [968]). В городе открылись первые армянские торговые конторы. В 1710 г. в Посольском приказе в качестве переводчика служил армянин Афанасий Панкратов. Петр I оказался чрезвычайно заинтересован в «размножении армянам коммерции» [969].

2 марта 1711 г. в С.-Петербурге дан указ Сенату, в котором предписывалось: «Персидский торг умножить и армян как возможно приласкать и облегчить, в чем пристойно, дабы тем подать охоту для большего их приезда» [970]. Другим указом армянским купцам разрешалось «в нашей резиденции в Санкт-Петербурге и в прочих городах свободное пребывание иметь» [971]. «Армяне, – пишет русский историк Сергей Глинка, – на призывный голос Петра, сливавшийся с голосами их сердец, спешили целыми семействами переселяться и водворяться в пределах России» [972].

Переселившись в Россию, армяне заселяли в Москве и по берегам Невы земельные участки, которыми было положено начало армянской общине. Получив возможность жить в условиях добрососедства, армяне способствовали процветанию и укреплению страны. За преданность им, как верным гражданам, со временем было дано право строить церкви, открывать школы, иметь типографии, словом, жить полноценной, полнокровной национальной жизнью.

В те годы одним из активных деятелей в борьбе за освобождение армянского народа от персидского ига стал вардапет (архимандрит) Минас Тигранян из арцахского (карабахского) монастыря св. Иакова. Впервые он прибыл в Россию в 1701 г. [973]и в дальнейшем осуществлял периодические связи России с Эчмиадзином, Персией, Западной Европой и с папой римским. Он обращал внимание Петра I на необходимость возвести на берегу Каспийского моря большой монастырь, который мог бы также служить и крепостью. Одновременно он просил разрешения соорудить армянскую церковь в С.-Петербурге [974]. В обращении к подканцлеру барону Шафирову от 20 ноября 1714 г. вардапет Минас писал: «Всепокорно прошу, чтобы позволено было построить церковь армянскую в Петербурге, которая, по милостивому Его величества соизволению, уже было и позволена была строить, ибо из того будет всем вид, что мое старание не о иных делах (политических. – а. А. ), но только о строении церквей, чем могу и армянский народ к себе в приязнь усерднее превращать (расположить. – а. А .)» [975].

Архимандрит Минас, как видно из текста, упоминает о каком-то уже ранее полученном разрешении, о котором на сегодня ничего не известно. Хотя просьба архимандрита (вардапета) Минаса не была удовлетворена, сам факт ее свидетельствует о том, что к тому времени в городе было, вероятно, немало армян.

Еще один исторический документ свидетельствует о стремлении Петра I привлечь армян к приезду в С.-Петербург. В 1715 г. в Персию с дипломатической миссией отправлен сподвижник царя Артемий Петрович Волынский. Послу Волынскому предписывалось, в частности, «склонять шаха, чтобы повелено было армянам весь свой торг шелком сырцом обратить проездом в Российское государство более удобным водным путем до самого Петербурга, вместо того чтобы возить в турецкие земли на верблюдах. Разведывать об армянском народе, много ли его и в которых местах живет, и есть ли из них какие знатные люди из шляхетства или из купцов и каковы они к стороне царского величества; обходиться с ними ласково и склонять к приязни» [976].

Армянская община в С.-Петербурге стала постепенно увеличиваться; Петр I по-прежнему призывал армян в Россию для расширения в стране торгового и промышленного дела, обещая «честный армянский народ ради христианства содержать в особливой милости» [977]. Но, несмотря на такое благорасположение Петра I, армянские общины в Петербурге и Москве по-прежнему не имели возможности строительства каменных храмов. Это видно из письма вардапета Минаса от 8 марта 1722 г. в Государственную Коллегию иностранных дел, где он, в частности, сообщал: «И тому де лет с десять (в 1714 г. – а. А. ) по его прошению, его императорское величество изволил было повелеть в С.-Петербурге дать место под церковь их армянскую и на слободу, однако же того по се время не учинено, и он, Минас вардапет, сим просит о том же и дабы ныне вскоре повелено ему было отвести здесь в Москве места на сто дворов, а в Санкт-Петербурге на 50 дворов и под церкви, и под кладбища к таким слободам пристойные места» [978].