К. Андреев - Религиозная тайна

Таким образом, мы можем констатировать, что вплоть до 1917 г., в России существовала такая правовая схема, в которой одной конфессии отводилось привилегированное положение, а права остальных были сильно ограничены. Права же РПЦ защищались более чем тысячью статей в Своде законов Российской империи.

Ни в одной европейской стране в ХIХ-ХХ вв. государство не имело столько поводов и оснований для уголовного преследования за преступления против веры, как в России. Если Уголовный кодекс Наполеона (1810 г.) содержал пять статей о преступлениях против веры, Устав уголовного судопроизводства Германии 1871 г. – три статьи, то в России Уложение о наказаниях 1845 г. содержало 81 статью о преступлениях такого рода [8].

Гонения со стороны государства продолжились и в советское атеистическое время, но теперь и в отношении православных верующих. За веру в Бога десятки тысяч соотечественников, включая священнослужителей, подверглись массовым репрессиям.

Именно активная антирелигиозная позиция государства определила правовую характеристику последующего 70-летнего периода истории России. К сожалению, последующее развитие общественных отношений в стране показало, что государство в полной мере использовало свои возможности для того, чтобы принудительно обеспечить светский характер жизни людей, осуществления ими своих прав и выполнения обязанностей. «Естественным воплощением принципов большевистской идеологии стал откат в сторону тотальных антирелигиозных репрессий с конца 20-х годов, завершившийся в 1929 г. принятием законодательства о религиозных культах. Советские законы с этого момента окончательно определили религию как пережиток, который необходимо искоренить. С терпимостью было покончено» [9].

И, хотя исследователи советского периода пытались утверждать, что именно в советском государстве реализуется «истинная свобода вероисповедания» [10], приоритет атеизма был очевиден и в жизни, и в законодательстве.

Казалось бы, все это кануло в Лету. Однако факты дискриминации по признаку отношения к религии нередко встречаются и в наши дни. Вот почему право на личную религиозную тайну, остается актуальным по сей день и служит одной из важнейших гарантий свободы вероисповедания.

В соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства государство не вмешивается во внутреннюю деятельность религиозных объединений, в определение гражданином своего отношения к религии.

Положение о внутренних установлениях религиозных организаций установлены ст. 15 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». Так, согласно данной статье религиозные организации действуют в соответствии со своими внутренними установлениями, если они не противоречат законодательству Российской Федерации, и обладают правоспособностью, предусматриваемой в их уставах.

Государство уважает внутренние установления религиозных организаций, если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации.

Однако в Законе понятие «внутренние установления» не раскрывается, что, как следствие, предоставляет возможность религиозным организациям самостоятельно определять, какими каноническими правилами и нормами регулируется их внутренняя жизнь.

Также следует отметить, что законодательство о свободе совести и свободе вероисповедания не содержит в себе требований к обязательной форме установлений (устной или письменной). Устные внутренние установления могут иметь характер устоявшихся «неписаных правил». Тем не менее практическое обеспечение проявления уважения к этим внутренним установлениям со стороны государства, а также их защита от неправомерных нарушений третьими лицами более эффективно достигаются при наличии письменной формы [11].

Так, Определением Конституционного Суда РФ от 11 июля 2002 г. № 209-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Михайловой Марии Борисовны и Рывкина Кирилла Альбертовича на нарушение их конституционных прав пунктом 2 статьи 15 Федерального закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“» установлено следующее:

«Как следует из представленных материалов, решением Гагаринского районного суда города Москвы со ссылкой на пункт 2 статьи 15 Федерального закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“ М. Б. Михайловой и К. А. Рывкину было отказано в удовлетворении жалобы на действия служителей Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, выразившиеся в обращенном к М. Б. Михайловой требовании во время посещения монастыря покрыть голову платком и обвязать талию полотнищем, поскольку согласно решению администрации монастыря на его территорию не допускаются женщины в брюках и без головного убора. Суд также отказал истцам в возмещении морального вреда. Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда это решение оставлено без изменения.

По мнению заявителей, оспариваемое ими положение Федерального закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“ в том смысле, который придается ему правоприменительной практикой, не соответствует статьям 4, 11, 14, 15, 28, 55 и 71 Конституции Российской Федерации.

Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в пределах своих полномочий на основании части второй статьи 40 Федерального конституционного закона „О Конституционном Суде Российской Федерации“ уведомлял М. Б. Михайлову и К. А. Рывкина о том, что в соответствии с требованиями названного Закона их жалоба не может быть принята к рассмотрению. Однако в очередной жалобе заявители настаивают на принятии Конституционным Судом Российской Федерации решения по поставленному ими вопросу.

Согласно пункту 2 статьи 15 Федерального закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“ государство уважает внутренние установления религиозных организаций, если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации. Таким образом, оспариваемое заявителями положение предусматривает, что эти установления должны соответствовать действующему законодательству.

Между тем проверка соответствия внутренних установлений религиозных организаций действующему законодательству не входит в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, установленные статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона „О Конституционном Суде Российской Федерации“. Как следует из статьи 25 Федерального закона „О свободе совести и о религиозных объединениях“, соответствующий надзор и контроль осуществляют органы прокуратуры и орган, зарегистрировавший религиозную организацию. В случае если гражданин считает, что те или иные установления религиозной организации противоречат законодательству Российской Федерации, нарушают его права и свободы, он может обратиться с жалобой в эти органы или в суд общей юрисдикции.