Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Со временем Конференции стали ставить условия и на кандидатском уровне. Градация была примерно та же: служба «с одобрением училищного и епархиального начальства», представление нового сочинения и сдача новых экзаменов.

Обращались ли «условные» магистры и кандидаты в Конференции за обещанным повышением своего статуса? Старшие кандидаты или действительные студенты, перед которыми ставилось условие ревностной службы по духовно-учебному ведомству, чаще всего выполняли это условие, и по решению Конференции академии им присуждалась магистерская или кандидатская степень. Утверждение таких «запоздалых» магистерских степеней КДУ (до 1839 г.) или Святейшим Синодом (1839–1869) проходило обычным порядком, как и при выпуске. Однако и в этом случае нельзя автоматически причислять этих лиц к магистерскому разряду, ибо некоторые покидали духовно-учебную службу, уходя на светские должности, не дождавшись «остепенения» [1107].

Гораздо сложнее была ситуация с теми старшими кандидатами или действительными студентами, которые для получения ученой степени должны были представить новое выпускное сочинение или заново сдать экзамен. Их судьба складывалась по-разному. Удаленные от академий выпускники на местах своей службы редко могли уследить за современными научными достижениями, не имели доступа к источникам и научной литературе. В таких случаях получение ученой степени совершалось нечасто. Те, кто оставался на тех или иных служениях близ родных академий, обращались в конференции чаще. Тем не менее в истории всех четырех Конференций были зафиксированы отдельные случаи представления новых сочинений, иногда по прошествии значительного периода времени, хотя и не всегда увенчиваемые желаемыми учеными степенями.

Так, старший кандидат СПбДА выпуска 1843 г. (XV курс) Петр Евдокимов подал новое сочинение через 17 лет, в 1860 г., будучи инспектором Александро-Невского ДУ, но все же получил степень магистра [1108]. Старший кандидат КазДА выпуска 1854 г. (V курс) Андрей Стеклов таким же образом получил степень магистра через 12 лет, в 1868 г., уже будучи протоиереем и кандидатом на должность ректора Нижегородской ДС. Старший кандидат той же академии выпуска 1860 г. (VIII курс) иеромонах Евсевий (Лещинский) дважды представлял новые сочинения, но так и не получил степени магистра. Более упорный старший кандидат КазДА выпуска 1866 г. (XI курс) Аполлон Можаровский получил магистерскую степень лишь в 1881 г., после подачи третьего сочинения, будучи в это время известным писателем и членом-соревнователем Общества истории и древностей российских [1109]. Выпускник КазДА 1864 г. (X курс) Петр Озерецкий, имевший возможность получить степень кандидата богословия при условии подачи нового сочинения, исполнил условие и получил степень лишь в 1873 г.

Были, правда, очень редкие, случаи ослабления начального требования – при условии особого ходатайства перед Конференцией о том или ином выпускнике высшего начальства. Так, например, перед старшим кандидатом СПбДА 1857 г. (XXII курс) Капитоном Белявским для получения степени магистра было поставлено условие: выслуга двух лет в духовно-учебном ведомстве. Однако степень магистра была ему присуждена уже через год, в 1858 г. [1110]В отдельных случаях ученую степень пытались получить студенты, не окончившие курса, а покинувшие академию до выпуска. Так, например, студент СПбДА XXIII курса (1855–1859) иеродиакон Акакий (Заклинский), покинувший академию, будучи в первом отделении, в 1864 г., выдержав все экзамены и представив сочинение, получил степень кандидата богословия.

Некоторые выпускники, окончившие духовные академии при Уставе 1814 г., пытались получить магистерскую или кандидатскую степень уже при новом Уставе 1869 г. При этом потенциальным магистрам было официально предоставлено право получения этой степени по старым правилам, без публичной защиты и особых магистерских экзаменов. Массовым было подобное «остепенение» через два-три года после окончания академии последних предреформенных выпусков: 1869 г. – в СПбДА и КДА и 1870 г. – в МДА и КазДА. Но многие из этих выпусков получали магистерские и кандидатские степени гораздо позднее, а значительная часть так и осталась без ученых богословских степеней.

Кроме того, «чистые» или «младшие» кандидаты, не имевшие права на получение магистерской степени без повторного выдерживания выпускных испытаний, иногда решались на повторение всего выпуск ного процесса. Они, получив разрешение, сдавали те экзамены, по которым не имели должного балла, и вновь представляли сочинение на магистерскую степень. Одним из наиболее ярких примеров выпускника академии, получившего ученую степень по прошествии значительного времени – через 26 лет после выпуска, является уже упомянутый протоиерей Александр Алексеевич Лебедев (см. 3.1). Он окончил МДА в 1858 г. (XXI курс) со степенью кандидата богословия без особых прав. По окончании академии он сразу был рукоположен, служил в церквах Екатерингофа, Кронштадта, Петербурга и был законоучителем ряда учебных заведений. В 1874–1882 гг. был настоятелем русской церкви в Праге. Пребывая в католической стране, о. Александр занялся богословским изучением особенностей католицизма [1111]. Одно из своих первых исследований – о разнице в учении Восточной и Западной Церквей о Деве Марии – он представил в МДА в качестве магистерского сочинения. Но для этого ему надо было выдержать устные экзамены по предметам Устава 1814 г., при действии которого он окончил академию. Переселившись в 1882 г. в Россию, протоиерей Александр успешно сдал устные экзамены, был удостоен Советом МДА степени магистра богословия и утвержден в ней Синодом [1112]. В дальнейшем протоиерей Александр стал настоятелем Казанского собора в Санкт-Петербурге и членом Учебного комитета при Святейшем Синоде.

Очень много зависело, с одной стороны, от «задела», с которым уходил выпускник из стен академии. Те, кто не получил магистерской степени по причине плохой «обработки» выпускного сочинения или конкретных ошибок в нем, но успел собрать материал, могли доработать его и на месте службы в любом городе. С другой стороны, иногда направление и плодотворность постакадемической научной деятельности определяло место служения, на которое попадал выпускник.

Плодотворность академий, выраженная в ученых сочинениях, до 1869 г. могла свидетельствоваться только Конференциями – при обсуждении и присуждении степеней. Разумеется, Конференции хотели представить лучшие результаты и внешним читателям. Были опыты публикации лучших магистерских сочинений выпускников уже в первые годы деятельности преобразованных академий. В СПбДА издавались «Некоторые опыты упражнений воспитанников Санкт-Петербургской Духовной Академии», в которых печатались по решению КДУ и под ответственностью академической конференции лучшие проповеди и рассуждения богословского и церковно-исторического характера. Издание началось со II академического курса (1814–1817) и продолжалось на протяжении нескольких курсов. Подобные «опыты» были предприняты в МДА с VI курса (1828), а в КДА по крайней мере с V курса (1832). Часть магистерских работ была опубликована позже, в начале 1860‑х гг., в новых духовных журналах, но по большей части академическая наука развивалась прикровенно. Большая часть магистерских и тем более кандидатских работ так и осталась достоянием архивов академий. Критерии, предъявляемые к статьям в академических журналах, некоторым казались слишком строгими [1113].