Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Вторым случаем из этой группы было возведение в докторское достоинство священника Владимира Гетте (Гете). Бывший католический священник Рене Франсуа Гетте (René-François Guettée) имел сложную церковную и богословскую судьбу. Он был католическим священником с критической настроенностью по отношению к Римскому престолу и непростыми отношениями в Парижской епархии, автором многотомного труда «История Французской Церкви» («Histoire de l’Eglise de France», 1847–1857). Седьмой том этого труда, как содержащий элементы янсенизма и галликанства, в 1852 г. был внесен в «Индекс запрещенных книг» («Index librorum prohibitorum»). О. Рене был собеседником протоиерея Иосифа Васильева, служившего на русском приходе в Париже, причем о. Иосиф признавал суждения о. Рене совершенно православными. В 1862 г. последний был присоединен к Русской Православной Церкви с оставлением в сущем сане; при переходе в православие принял имя Владимир. В 1863 г. о. Владимир Гетте издал книгу «Схизматическое папство, или Рим в его отношениях с Восточной Церковью» («La papaute schismatique, ou Rome dans ses rapports avec l’Eglise oriéntale» (Paris, 1863), и протоиерей Иосиф Васильев ходатайствовал о возведении о. Владимира Гетте за этот труд и другие полемические сочинения в ученую степень магистра богословия. Святитель Филарет (Дроздов), ознакомившись с сочинениями о. Владимира Гетте сам и поручив их подробный разбор ректору МДА протоиерею Александру Горскому, ходатайствовал о возведении о. Владимира в высшую богословскую степень. И согласно тому же § 427 Устава 1814 г., Синод удовлетворил это ходатайство. О. Владимир Гетте, получая в июне 1865 г. от Конференции МДА диплом и крест доктора православного богословия, обещал подтвердить эту «неожиданную честь» усугублением научно-богословских трудов на благо православия [1259].

Особые случаи возведения на высшую богословскую степень обнажили проблемы, связанные с этим уровнем научно-богословской аттестации. Малое число докторов богословия делало невозможным исполнение правил действовавшего Устава 1814 г. и создавало проблемы, которые в большинстве случаев приходилось решать с помощью § 427, позволявшего обходить все эти сложности для «знаменитых мужей, прославившихся духовными сочинениями. Если по отношению к лицам, не имевшим степени магистра богословия, это было единственным путем возведения их в докторское достоинство, то по отношению к членам академических корпораций, магистрам богословия это была вынужденная мера. Малое число докторов богословия приводило и к тому, что ученые органы духовных академий – Конференции – практически не могли исполнять одной из своих задач – присуждения высшей богословской степени. Единственная Конференция, которая реально осуществляла возведение в докторское достоинство, была Конференция СПбДА. Но и в ее составе не было достаточного числа докторов богословия. Разрешением Устава – привлекать к таким деяниям докторов богословия из других городов – Конференции практически не пользовались [1260]. Исполнять положения Устава 1814 г. в отношении «докторского остепенения» оказалось нереальным, а это привело к идеям, использованным на следующем этапе развития научно-богословской аттестации: 1) дозволение участвовать не только в обсуждении, но и в присуждении докторской степени лицам, которые сами еще не заслужили такой степени; 2) привлечение в качестве рецензентов научных работ, представляемых на высшую богословскую степень, лиц, не имевших таковой степени; 3) возможность присуждения высшей богословской степени без представления конкретного ученого сочинения не только лицам, внешним по отношению к духовно-учебных корпорациям, но и членам корпораций, имеющим научные заслуги – «по совокупности научных трудов».

Вялость Конференций в отношении возведения в высшую богословскую степень, отчасти вынужденная, способствовала не только умалению их значения в сравнении с положениями «Начертания правил» 1808 г. и Устава 1814 г., но и снижению самостоятельности ученых органов духовных академий в целом в перспективе. А это в свою очередь делало неизбежным повышение роли центрального органа, утверждавшего в высших ученых степенях. При этом центральный орган становился, по сути, не органом утверждения, но органом, восполняющим деяния Конференций. В результате система научно-богословской аттестации приобрела более централизованное устроение, чем предполагал Устав 1814 г.

1869–1918 гг.

Уставом 1869 г. в систему научно-богословской аттестации были внесены серьезные изменения, при этом акцент был поставлен на представлении конкретного печатного сочинения для получения магистерской и докторской степени и обязательной публичной защите этого сочинения. Это не относилось к тем лицам, которые окончили академии до преобразования 1869–1870 гг. Однако и в новых условиях допускались исключения, разумеется, в особых случаях и с веским обоснованием.

Так, было несколько случаев присуждения магистерской степени, хотя и за конкретную диссертацию, но без ее публичной защиты. Причина чаще всего была одна: невозможность для диссертанта прибыть на диспут по причине удаленности от академии и особого служения. Заочное присуждение разрешалось Святейшим Синодом по особому ходатайству академического Совета и местного архиерея.

В марте 1873 г. в Совет КДА поступило прошение от выпускника и кандидата КДА (1871) Николая Милаша о таком варианте присуждения магистерской степени – без публичной защиты – за сочинение «Историко-канонический взгляд на учреждение новой сербско-румынской митрополии» [1261]. Однако Совет не счел такую просьбу основательной, ибо Николай, вскоре ставший иеромонахом Никодимом, находился в Киеве и мог выдержать публичный диспут. Но диссертация тогда не была защищена. Совет КДА взялся ходатайствовать пред Синодом о присуждении степени магистра богословия о. Никодиму (Милашу) в 1880 г., когда о. Никодим подтвердил свою научную состоятельность новыми исследованиями, был уже архимандритом, ректором Зарской семинарии в Сербии и не мог приехать в Киев для защиты [1262]. Это разрешение было дано. Архимандрит, а с 1890 г. епископ Никодим в дальнейшем получил ученую степень доктора канонического права в Черновицком университете и стал одним из наиболее значимых православных канонистов XIX в. [1263]

В 1879 г. в Совет МДА обратился с подобной просьбой выпускник академии (1872) греческий иеродиакон Прокопий (Икономидис). Диссертация была представлена на греческом языке: «Κριτική έρμηνεία της εΰαγελικης ρήσεως «Ο Υιοσ του ανθρώπου» κατα τας θεμλιώδις αρχας της ορθοόξου ανατολικης εκκλησίας εναντίον του ορθολογισμου» (Αήνησιν, 1878). По рассмотрении ее ректором и профессором греческого языка академии протоиереем Сергием Смирновым она была признана достойной степени магистра богословия как по своему направлению, так и «по обнаруженной в ней автором учености». Но о. Прокопий служил в Афинах, что делало его приезд крайне затруднительным. Поэтому Синод и в данном случае счел возможным «в виде изъятия из установленных правил» утвердить соискателя в степени без публичной защиты [1264].