Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Видение глубины этой проблемы по мере научного и духовного роста приводило даже тех, кто в молодые годы выступал с радикальными проектами, к выводам о необходимости более трезвых и взвешенных обсуждений. Сочетание исследовательской ответственности и свободы научного поиска с верностью церковной традиции – не непреодолимая проблема, а научный богословский труд. Некоторые исследователи, признавая обоснованными заботу церковной власти о неподготовленном читателе или слушателе и обязанность предохранить его от возможного соблазна, предлагали разделить популярные лекции и беседы по богословию – «надежное», катехизическое богословие – и особую область богословия научного – «передний край».

Все эти вопросы и проблемы не были решены окончательно, и наибольшую ценность для нас представляет их формулировка, конкретные факты, в которых эти проблемы актуализировались, и опыт их обсуждения и осмысления.

Система научной аттестации была разрушена в юридическом отношении постановлением Совета народных комиссаров РСФСР от 1 октября 1918 г. «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных ученых и высших учебных заведений Российской Республики» [1304]. Этим постановлением были отменены все дореволюционные ученые степени и звания и все связанные с ними права и преимущества. Этим же постановлением была отменена и иерархия преподавательских должностей в высших учебных заведениях: ассистентов, приват-доцентов, доцентов, адъюнкт-профессоров, экстраординарных, ординарных и заслуженных профессоров. Всем членам корпораций высших учебных заведений, получившим регистрацию Комиссариата народного просвещения, присваивались определенные звания: читавшим самостоятельные лекции более трех лет – профессора, а менее – преподавателя с правом перехода в профессора по мере увеличения опыта и стажа.

Однако, даже будучи юридически упраздненной, система научной аттестации не могла умереть сразу. А. Е. Иванов в своем исследовании приводит примеры продолжения защит диссертаций в российских университетах в 1919–1922 гг. [1305]Эти защиты были обусловлены не получением званий, дополнительных прав и привилегий, а исключительно научным долгом научных корпораций. Следует несколько слов сказать и о научно-богословской аттестации после 1918 г.

Некоторое время ученые степени присуждались старыми духовными академиями, продолжавшими свое непростое существование. ПгДА прекратила существование в декабре 1918 г., перед своим закрытием попытавшись присоединиться к Петроградскому университету в виде богословского факультета [1306]. КазДА удалось получить официальное разрешение на деятельность как частного учебного заведения и продолжать полуподпольную деятельность вплоть до марта 1921 г. [1307]КДА остаточными силами корпорации продолжала занятия на квартирах преподавателей вплоть до весны 1923 г. [1308]МДА, перебравшись летом 1919 г. в Москву, держалась официально до 1921 г., а в гонимом положении – и предположительно – вплоть до 1929 г. [1309]Вплоть до своего закрытия академии продолжали присуждать своим выпускникам кандидатские ученые степени, а случались и присуждения магистерских степеней. Так, в КазДА в 1919 г. были присуждены степени магистра богословия двум членам корпорации: и. д. доцента А. П. Касторскому и иеромонаху Варсонофию (Лузину) [1310]. Ввиду тяжелого времени требование к обязательной публикации было снято, и диссертации принимались в рукописях. Однако полный список магистерских диссертаций после 1918 г. восстановить сложно – официальной информации нет, теряются следы некоторых работ, предполагаемых к защите, и в источниках личного происхождения. Так, например, историк МДА протодиакон Сергий Голубцов, по воспоминаниям родственников, упоминает о работе С. И. Голощапова, будущего протоиерея, «Бог во плоти», которая была подана в Совет МДА в 1916 г., оставалась нерассмотренной вплоть до 1919 г., не сохранилось воспоминаний о ее защите [1311]. Также непонятна судьба магистерской диссертации протоиерея Павла Аникиева «Мистика преподобного Симеона Нового Богослова. Опыт построения теории православной мистики по творениям преподобного Симеона Нового Богослова», поданной в Совет ПгДА в июне 1918 г. [1312]

Присуждали ученые степени и новые богословские школы, действовавшие недолгие годы в 1920‑х гг. Так, Петроградский Богословский институт (1920–1923) получил право присуждать кандидатские ученые степени и несколько раз пользовался этим правом, предоставляя утверждение Святейшему Патриарху Тихону. Преемник Богословского института – Петербургские Высшие Богословские курсы (1925–1928) – также получил право присуждать ученые степени кандидата, магистра и доктор богословия и присудил ряд кандидатских и магистерских ученых степеней, предоставив эти решения на утверждение Заместителя Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) [1313].

Ученые богословские степени присуждали и обновленческие высшие богословские заведения: Московская Богословская академия, Петроградский Богословский институт [1314]. Однако маргинальность этих учебных заведений обусловливает и скептическое отношение к этим ученым степеням.

Наконец, следует отметить экстраординарные присуждения ученых степеней в те годы, когда не существовало высших богословских школ. Так, в 1934 г. степени доктора богословия от Священного Синода был удостоен Заместитель Местоблюстителя Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский). В этом же году степени магистра богословия был удостоен протоиерей Николай Коноплев – за представленные на соискание этой степени сочинения про святых Вологодского края и по отзыву дореволюционного доктора церковной истории митрополита Ташкентского Арсения (Стадницкого) [1315].

Экстремальные условия, в которых проходили последние годы деятельности старых духовных академий и их модифицированных вариантов, делают и опыт их научно-богословской деятельности уникальным, не подвергаемым взвешенному анализу. Все эти степени по понятным причинам не были признаваемы государством, поэтому и научная аттестация не могла выполнять полноценно тех задач, которые перед ней ставятся в нормальных условиях.

Система оценки научной квалификации преподавательского состава советских вузов отсутствовала вплоть до 1934 г. Предполагалось, что преподаватель высокого ранга должен получать научные результаты и без стимулирования их системой научной аттестации. Однако советская наука не придумала никакой иной надежной системы стимулирования научного роста и со временем стала возвращаться к традиционной системе, проверенной многовековым опытом. В 1920‑х гг. Комиссариатом народного просвещения РСФСР рассматривались различные предложения по реа нимации системы научной аттестации [1316]. В 1925 г. в высших учебных заведениях был введен институт аспирантуры, в котором предполагалась публичная защита научной работы на совете факультета. Но это была просто квалификационная работа, и ученая степень за нее не присуждалась.