Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

1869–1884 гг.

Новый Устав 1869 г. изменил всю экзаменационно-оценочную систему в академиях. Кандидатское сочинение писалось теперь на 3‑м курсе, а 4‑й курс выделялся в особую образовательную ступень. Специальных кандидатских экзаменов не вводилось, таковыми считались выпускные экзамены 3‑го курса. Устав неопределенно говорил о тех, кто может быть удостоен перевода на 4‑й курс: окончившие «в третьем курсе испытание с отличным успехом» (§ 136). В 1874 г. Учебный комитет признал достаточными для степени кандидата богословия – и, следовательно, для перевода на 4‑й курс – «в среднем выводе по всем предметам академического курса», за исключением новых языков, не менее «4» и по каждому предмету не менее «3». Для получения звания действительного студента достаточно было последнего требования – «не менее «3» по каждому предмету». При этом подчеркивалось, что в академиях нет разделений предметов на главные и дополнительные (как в университетах), поэтому для получения ученой степени важны успехи по всем предметам академического курса [785]. Таким образом, «кандидатский минимум» стал включать, как и в дореформенный период, оценки не только по выпускным экзаменам 3‑го курса, но по всем предшествующим (переводным) экзаменам. Но эти требования были не столь высоки, поэтому в реальности выпущенных после 3‑го курса со званием действительного студента было мало, особенно после того как процесс стабилизировался. Так, например, в СПбДА таковых было: в 1875 г. – 2, в 1876 г. – 3, в 1877 г. – 4, в 1878 г. – 2, в 1879 г. – 7, в 1880 г. – 1, в 1881 г. – 1, в 1882 г. – 5, в 1883 г. – ни одного, в 1884 г. – 1 [786]. Не хуже дело было и в младшей академии – Казанской: в 1875 и 1876 гг. – ни одного действительного студента, в 1877 г. – 2, в 1878 г. – 1, в 1879 г. – ни одного, в 1880 г. – 2, в 1881 г. – ни одного, в 1882 г. – 3, в 1883 г. – 2, в 1884 г. – 2 [787]. Следует иметь в виду, что некоторые из действительных студентов в дальнейшем сдавали дополнительные экзамены или представляли новое кандидатское сочинение и получали степень кандидата богословия.

Для магистерской степени Уставом 1869 г. были введены особые – магистерские – экзамены, которые проводились в конце 4‑го курса. Сдавались они по группе наук, избранной студентом для специализации – как научной, так и преподавательской. К этим экзаменам студенты должны были готовиться на протяжении всего учебного года на специальных практических занятиях.

Эти занятия выпускного курса представляли наибольшую учебную проблему при введении Устава 1869 г. Первый опыт 4‑го курса в условиях нового Устава (в СПбДА и КДА – в 1870/71 уч.г., а в МДА и КазДА – в 1871/72 уч.г.) не был показательным, ибо составляли его студенты, учившиеся по особым программам. До следующего – полноценного по своей новизне – 4‑го курса оставалось еще два года, и за это время неопределенные указания Устава (§ 133, 137, 138) должны были приобрести более конкретную и реальную форму.

На 4‑й курс Устав 1869 г. возлагал большие надежды: именно этот год должен был быть венцом всего нового процесса обучения, выявить его достоинства и недостатки. 4‑й курс мыслился как особый, более высокий, уровень образования: показавшие себя зрелыми и достойными выпускники-трехгодичники получали возможность подготовки к будущей деятельности – ученых-богословов и педагогов. На введении этого положения настоял протоиерей Иоанн Янышев, считавший эту возможность – сделать первое серьезное научное исследование под кровом академии – очень важной для каждого духовного выпускника и для традиций богословия. Он мыслил 4‑й курс как зачаток научно-исследовательских институтов, лабораторий богословской науки, способствующих ее развитию [788]. Но реакция преподавателей академий на это нововведение была неоднозначна.

Идеальным результатом 4‑го курса был магистр, написавший и защитивший на публичном диспуте диссертацию; изучивший источники и исследования по избранной группе наук, освоивший педагогические приемы и показавший способность преподавать эти науки в духовных академиях и семинариях на современном научном уровне. Но как практически осуществлять одновременное выполнение этих задач, каждая из которых требовала много времени и сил, Устав не объяснял. Оставлялся на самостоятельное решение корпораций и вопрос о совмещении на «специально-практических лекциях» научной и педагогической подготовки. Все эти проблемы могли решаться только на практике.

Советам было предложено разработать и представить в Синод на утверждение подробные правила, регламентирующие жизнь выпускников [789]. Представленные правила были утверждены Святейшим Синодом, но для временного руководства, до составления общих правил для всех академий. Таким образом, заявленная самостоятельность академий в процессе введения Устава постепенно умалялась, а централизация вновь набирала силу. Окончательное решение вопроса о постановке 4‑го курса затягивалось, и общие правила были выработаны лишь к 1874 г., к завершению первого «цикла».

Педагогическая подготовка, хотя и была лишь одной из трех задач, возлагаемых на 4‑й курс, в первые годы проведения реформы затмила задачу научную. Но и с наукой возникали серьезные проблемы. Устав 1869 г. не позволял приобрести магистерскую степень, минуя кандидатскую, но в качестве магистерской диссертации можно было представить доработанное кандидатское сочинение. Однако повышение требований к магистерским диссертациям, условие их обязательной публикации и публичной защиты делали затруднительным даже этот вариант. Кроме того, многие студенты были вполне удовлетворены кандидатской степенью. Но кандидатскую степень и право преподавания в семинарии мог получить лишь тот, кто окончит 4‑й курс, сдаст – успешно или неуспешно – магистерские экзамены и прочитает удовлетворительно пробные лекции по избранным к преподаванию наукам (§ 133, 136–140). После 3‑го курса можно было выйти из академии лишь в звании действительного студента и с правом преподавания в духовном училище, которое имели и выпускники семинарии.

Группы наук для магистерского экзамена и порядок этого экзамена Устав не определял: это предполагалось разработать практически [790]. В 1871 г. первый вариант таких групп был предложен Советом СПбДА. После рассмотрения Учебным комитетом этот вариант был утвержден Святейшим Синодом для временного руководства самой СПбДА, затем и всем остальным академиям [791]. На протяжении четырех лет академии отрабатывали групповую специализацию и систему магистерских экзаменов. Основных проблем было две: 1) состав предметов магистерского экзамена, 2) смысл и требования этого экзамена.

Учебный комитет настаивал на том, чтобы группы специализации соответствовали семинарским учебным планам, то есть учитывали соединение предметов в кафедры и не включали предметов, не преподаваемых в семинарии. Так, были «забракованы» в качестве специально изучаемых наук предложенные Советом СПбДА библейская археология, сравнительное богословие, учение о русском расколе, библейская история, славянские наречия. Восстал Учебный комитет и против разделения церковной и гражданской истории, преподаваемой в семинарии одним педагогом. Логику предложил разделить с психологией, соединив ее со словесностью и историей литературы; а психологию, историю философии и основное богословие – с педагогикой, по семинарскому варианту.