Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Совершенствование системы узкой специализации имело смысл, если только духовно-учебное ведомство обеспечивало применение выпускников-специалистов в области изучаемых ими наук. Однако уже весной 1871 г., в преддверии 1‑го выпуска преобразованных СПбДА и КДА, реальные сведения жестко указали полную «несостыковку» запросов семинарий и предложений академий. Был издан указ, в котором «узость» педагогической специализации расширялась: дозволялось держать пробные преподавательские лекции по всем общеобязательным и отделенским предметам [799]. Выпуски академий в начале 1870‑х гг. были немногочисленны, а вакантных мест в семинариях было много, поэтому выпускники могли выбирать, «принимая во внимание как предметы преподавания, так и географические и бытовые условия того города, где находилось место службы» [800]. При этом часть семинарских заявок оказывалась неудовлетворенной, но академии, заранее сообщая об этом семинарским правлениям, снимали с себя ответственность, предоставляя семинариям право обратиться в другие академии. Спасать систему решили усилением централизации: определением Святейшего Синода, Высочайше утвержденным 25 мая 1874 г., распределение выпускников академий было изъято из ведомства Советов академий и сосредоточено в Учебном комитете [801].

1884–1918 гг.

Устав духовных академий 1884 г. аннулировал особое положение 4‑го курса, особые магистерские экзамены и, соответственно, специальные занятия по подготовке к ним. Кандидатское сочинение писалось на 4‑м курсе, но при успешном проведении исследования и отличной оценке рецензента могло стать и магистерским – после напечатания и защиты на коллоквиуме. Как и до 1869 г., и кандидатскими, и магистерскими экзаменами становились выпускные экзамены в конце 4‑го курса, но, как и прежде, в «минимум» включался весь набор четырехлетних оценок за устные переводные экзамены и письменные работы. При составлении разрядного списка студентов на 4‑м курсе принимались во внимание их успехи за все время академического образования, а список определял потенциальную степень или звание действительного студента [802]. Для тех, кто получал право защищать магистерскую диссертацию без нового испытания, было введено именование «кандидат-магистрант».

Первый же выпуск, произведенный по правилам нового Устава (1885), показал усложненность новой системы по сравнению с магистерскими экзаменами. В этом году в СПбДА из 96 студентов, утвержденных в степени кандидата богословия, лишь 30 получили право на получение степени магистра без нового устного испытания; в МДА – из такого же числа кандидатов только 17 получили права магистрантов; в КазДА – 6 из 41. Конечно, этот выпуск попал в особенно трудное положение, ибо Святейший Синод обязал студентов выпускного курса выслушать лекции и сдать экзамены по всем предметам, которые не входили по Уставу 1869 г. в их отделение. Поэтому выпускники 1885 г. сдавали по 11–12 экзаменов сверх нормы, причем после «ускоренных», сильно сокращенных лекционных курсов, и никакое снисхождение экзаменаторов не могло нормализовать эту ситуацию. В дальнейшем – после выхода курсов, которые Устав 1884 г. застал на середине академического пути, – ситуация постепенно улучшилась. Но обобщения делать сложно, ибо доля магистрантов среди кандидатов-выпускников зависела от академии: если в СПбДА некоторые годы магистранты составляли около половины, а иногда даже большинство из кандидатов-выпускников, то в МДА они составляли меньшинство (за исключением одного года – 1893‑го). Значение имел, разумеется, и состав студентов, но и требовательность преподавательской корпорации на выпускных экзаменах. Приведем данные по этим двум академиям за 12 первых лет после введения Устава 1884 г. [803]В СПбДА в 1886 г. магистранты составили 37 из 87 кандидатов; в 1887 г. – 28 из 58; в 1888 г. – 34 из 45; в 1889 г. – 42 из 54; в 1890 г. – 47 из 65; в 1891 г. – 29 из 43; в 1892 г. – 19 из 32; в 1893 г. – 38 из 49; в 1894 г. – 30 из 42; в 1896 г. – 25 из 49; в 1897 г. – 24 из 57. В МДА в 1886 г. магистранты составили 26 из 104 кандидатов; в 1887 г. – 17 из 72; в 1888 г. – 16 из 59; в 1889 г. – 11 из 56; в 1890 г. – 12 из 42; в 1891 г. – 14 из 41; в 1892 г. – 17 из 44; в 1893 г. – 19 из 37; в 1894 г. – 19 из 50; в 1895 г. – 13 из 60; в 1896 г. – 21 из 68; в 1897 г. – 19 из 51. КазДА – «младшая», имевшая меньший состав курсов, так же, как и МДА, не была щедра на «магистрантские» льготы: в 1886 г. она выпустила 4 магистрантов из общего числа 44 кандидатов; в 1887 г. – 5 из 41; в 1888 г. – 4 из 26; в 1889 г. – 6 из 42; в 1890 г. – 4 из 27; в 1891 г. – 1 из 32; в 1892 г. – 3 из 22; в 1893 г. – 3 из 28; в 1894 г. – 4 из 28; в 1895 г. – 7 из 32; в 1896 г. – 13 из 40; в 1897 г. – 9 из 53.

Интересно сравнить эти данные с соответствующей статистикой за первые годы действия Устава 1910–1911 гг., ибо и он даровал выпускникам право защищать магистерскую диссертацию без нового выпускного испытания на тех же условиях. В СПбДА в 1912 г. магистранты составили 27 из 53 выпускников-кандидатов; в 1913 г. – 21 из 58; в 1914 г. – 18 из 57. В МДА в 1912 г. магистранты составили 27 из 53 выпускников-кандидатов; в 1913 г. – 21 из 58; в 1914 г. – 18 из 57. Данные за последующие годы не показательны, ибо условия изменились в связи с начавшейся войной. Следует иметь в виду, что ежегодно были студенты, не получавшие при выпуске ученой степени, а оканчивающие курс со званием действительного студента. Некоторые из них в дальнейшем получали степень кандидата богословия, иногда через несколько лет.

Советы академий пытались использовать место в разрядном списке для регламентации учебного процесса. Так, например, Совет МДА в начале 1890‑х гг. разработал систему понижения в разрядном списке за нарушение учебной дисциплины и поведение: не подавшие в назначенный срок семестровое сочинение без уважительной причины понижались в разрядном списке на три номера, не подавшие два сочинения – на шесть номеров, не подавшие все три положенных сочинения за год – соответственно на девять номеров; получившие по поведению пониженный балл «4» понижались на пять номеров [804]. И все это, таким образом, влияло на «кандидатский минимум».

Баллы, соответствующие 1‑му и 2‑му выпускному разряду, в Уставе 1884 г. определялись понятиям «отличные», «хорошие», «удовлетворительные успехи»: «отличные успехи» за все четыре года давали право на 1‑й разряд и степень магистра без новых испытаний, «очень хорошие и хорошие» – на 2‑й разряд и степень кандидата (по представлении и оценке достоинства соответствующего сочинения), «посредственные успехи» и неудовлетворительное сочинение – звание действительного студента. В условиях действия Устава 1884 г. под «отличными» успехами, дающими право на получение степени магистра без новых испытаний, считался средний вывод по всем устным экзаменам и сочинениям за весь учебный курс не ниже 4½, «очень хорошими и хорошими», дающими право на степень кандидата – не ниже 4, на звание действительного студента – не ниже 3 [805]. Неопределенность была не только в назначении баллов, но и в некоторых возникавших ситуациях. Поэтому в Уставе 1910–1911 гг. более детально прописывались все возможные исходы [806].