Франсуа Брюн - Расслышать умерших

Ох, мамочка! Как же прекрасно Царство Божие! Какая огромная радость – наслаждаться величием творения. Да, я умер очень рано, но и это было предопределено. Мне была предназначена короткая земная жизнь, потому что здесь меня ждало кое-что другое.

Сейчас я готовлюсь к тому, чтобы стать Путеводительным духом, и уже недалек тот день, когда я вернусь к земным людям, помочь какому-нибудь другому юноше, быть рядом с ним, побуждать его к добру, ведь ему очень надо, чтобы кто-то был рядом, пусть даже это кто-то невидимый, кто-то, кто поможет ему духовно расти, кто проникнет в его душу и оттуда станет руководить его поступками» [515].

А вот еще один пример из этой же книги. Речь идет о юноше, в двадцать восемь лет разбившемся на мотоцикле: он катал в тот момент свою невесту. Его отец начал писать Энцо письма, писать каждый день, будто тот не умер, а просто уехал в далекое путешествие. «Может быть, – признается он, – своими столь доверительными письмами я отпер какую-то запертую дверь, может быть они стали своеобразной провокацией, в хорошем смысле этого слова…». После этого прошел год. Однажды родители Энцо собрались на встречу братства Фоколарини, очень популярного в Италии, и там оказались «случайно» рядом с одной женщиной-медиумом, которая сказал им, что несколько дней назад получила сообщение от какого-то Энцо, о котором она понятия не имеет, кто это. Это стало началом целой серии сообщений, полученных не только родителями, но иногда и третьими лицами, как например, это сообщение, в котором он объясняет священнику, с какой целью все это делает:

«Меня во всем этом интересует только одно: благо тех душ, которым чтение таких сообщений сможет придать ясности ума и надежды, что когда-нибудь они снова увидят дорогих им людей живыми в Боге, узнают, что смерть – не конец жизни, а начало подлинной жизни для каждого человека, когда-либо рожденного в мир.

Суметь дать страдающему и впавшему в отчаяние человеку, потерявшему кого-то из близких, хоть немного света, тепла и радости, – только ради этого Бог допустил такое общение, в моем случае, конечно, для утешения моих дорогих родителей» [516].

Не стоит опасаться: присутствие наших дорогих умерших рядом с нами всегда благотворно влияет на нас, даже если мы о нем и не подозреваем. Когда родители Энцо однажды стали жертвами ограбления, они тот час же получили следующее сообщение:

«Родные мои, мне не удалось предотвратить подобную неприятность, мысль моя не смогла проникнуть в сатанинские умы тех, кто причинил вам зло. Я присутствовал при краже, но ничего не мог поделать, поскольку такие души непроницаемы для дуновений добра. Единственное, что я мог сделать, внушить им, чтобы они ограничились лишь теми вещами, что лежат на виду. Потом я помогал вам, стараясь, чтобы вы не слишком сильно расстроились, и придавая вам сил, чтобы вы, узнав о случившемся, сумели перенести первое потрясение» [517].

А у других иная задача: напрямую облегчать наши страдания. Я имею в виду на этот раз, конечно, многочисленных врачей из мира иного. Многие там занимаются восстановлением тела славы тех, кто прибыл с другого берега. Но некоторые, например, доктор Уильям Лэнг, быстро поняли, что больницы мира иного настолько хорошо укомплектованы высокопрофессиональным медицинским персоналом, что было бы гораздо целесообразнее согласиться каким-нибудь образом использовать их профессионализм в нашем мире, привнося в него те новые методы лечения, которые были открыты в мире ином.

Лучшее свидетельство об этом совершенно фантастическом феномене принадлежит Дж. Бернарду Хаттону, профессиональному журналисту, которого в 1963 лечил и вылечил доктор Уильям Лэнг, умерший в 1937: после своего исцеления Хаттон, с разрешения доктора, занялся детальным изучением этого феномена [518]. Все больные, свидетельства которых он собрал, согласись указать свое подлинное имя и адрес, и это тем более необходимо для завоевания доверия читателя, что сами истории очень похожи на настоящую фантастику или сюрреалистический текст.

Осенью 1963 Дж. Бернард Хаттон заболел полиомиелитом, той его разновидностью, которая не вызывает паралич. Сильные боли в руках и ногах, головокружения. Затем он начал слепнуть. На расстоянии в 10 метров он уже почти не различал человеческую фигуру. Все предметы виделись уже не четко, а лишь смутными контурами. Но зато он начал вдруг замечать знаки двойного зрения. Однажды утром его жена обнаружила в одном эзотерическом журнале статью о некоем духовном целителе , делавшем удивительные операции на глаза в Айлесбери. После долгих сомнений и колебаний, он решился, наконец, записаться на прием, и жена отвезла его к целителю.

После нескольких минут ожидания в приемной, его вызвали в кабинет следующей фразой: «Мистер Хаттон, доктор Лэнг вас примет». Да, дело было в 1963! Да, доктор Лэнг умер в 1937!

Он вошел в кабинет и оказался перед человеком в белом одеянии, глаза человека были полностью закрыты, к пациенту он обращался «молодой человек», голос был твердый и четкий, но выдавал, что его владелец уже не молод. Подойдя ближе, он даже разглядел глубокие морщины, избороздившие его лицо. Все так же не открывая глаз, человек в белом сказал ему, что он доктор Лэнг. Затем усадил его в кресло и властным жестом снял с него очки, с видом знатока поднес их к своим закрытым глазам и воскликнул: «О! голубчик, меньше восемнадцати диопртий!» И попал в точку!

«Доктор Лэнг» легко опустил очки в карман и аккуратно, мягкими и точными движениями пальцев, прощупал глаза пациента. Через одну или две минуты он выпрямился и сказал: «Вам, должно быть, сделали насечки на обоих глазах, когда вы были еще ребенком. Прекрасная работа!» Ошеломительно! Это было так давно, настолько стерлось уже из памяти, что Бернард Хаттон не рассказывал об этом даже своей жене.

«Доктор» снова прощупал ему глаза, сопровождая свои действия целым рядом технических терминов, затем спросил его: «Вас стесняет двойное зрение, молодой человек, или я ошибаюсь?» Опять в точку. «Но в вашем организме не в порядке не только глаза, а что-то еще. Позвольте, я вас быстро осмотрю». И тогда «доктор Лэнг», не укладывая своего пациента на кушетку и даже не раздев его, легко ощупал его сквозь одежду, все теми же точными движениями. «Хорошо, – заявил он, наконец, – Вирус, вызвавший вашу болезнь, которую врачи называют полиомиелитом, не вызывающим паралича, устранен. Но положение по-прежнему остается серьезным, у вас вирусный гепатит, нарушающий работу печени…» Ох, всего три человека знали о болезни Бернарда Хаттона: его лечащий врач, жена и он сам!

Тогда «доктор Лэнг» объяснил ему: «Видите ли, у каждого из нас имеется по два тела: физическое тело и тонкое тело. Сейчас я буду оперировать ваше тонкое тело. Я очень надеюсь, что этим мне удастся достигнуть соответствующего эффекта и в вашем физическом теле. Не беспокойтесь, если вдруг услышите, что я называю имена или требую те или иные медицинские инструменты. Во время операции мне будет ассистировать мой сын Базиль [519], а также несколько коллег, которых вы не увидите, поскольку они тоже будут всего лишь в своем тонком теле. Но вам не будет больно. Теперь я попрошу вас лечь вот сюда, на диван».