Монах Афонский - Птицы небесные. 1-2 части

Целомудренное сердце приходит к чистоте. Чистое сердце, вникая в себя, находит Бога и зрит Его напрямую.

Утром послушник спешно ушел на Псху известить людей, чтобы меня вывезли для лечения на Псху. За мной приехал Василий Николаевич и отвез на лошади в село, устроив в своем доме. Его жена по моей просьбе отварила мне целое ведро сладкой свеклы. Что было удивительно: мне хотелось есть ее не переставая. Чем больше я ел свеклы, тем больше ее хотелось. Никакая другая пища не привлекала меня. С каждым днем силы мои восстанавливались, и я стал чувствовать себя значительно лучше. В конце недели вертолетом прилетел фельдшер, вызванный по рации лесничим. Он послушал мое сердце и сделал заключение:

— Сильный авитаминоз. Сердце ослабело, поэтому начался отек. Но сейчас здоровье идет на поправку. Какие лекарства вы ему даете? — спросил фельдшер у окружающих.

— Да он только одну вареную свеклу ест, доктор! — ответил за всех пчеловод.

— Вот как? А это именно то, что ему нужно, потому что свекла укрепляет сердце!

Отек быстро прошел и с тех пор не возобновлялся.

В семье Василия Николаевича горе жило всю зиму: сына так и не нашли. Пчеловод и его жена попросили отслужить молебен Матери Божией. Все их просьбы заключались в одном — найти хотя бы его тело. Сочувствующие горю этой семьи собрались у них в доме. Пришел с женой и милиционер. Молебен прошел под вздохи и слезы женщин. После службы никто не хотел уходить, начались разговоры о происшедшем. Выяснилось, что в день исчезновения парня некоторые охотники слышали крики в районе пасеки. Кто-то вспомнил, что в тот день в тех местах охотились сыновья неверующего старика. С одним из его сыновей зимой поссорился сын Василия Николаевича. Именно этот парень приходил ко мне в келью на Грибзе.

На следующий день в дом пчеловода пришел взволнованный старший лесничий и шепотом попросил меня выйти и переговорить с ним наедине:

— Батюшка, посоветуйте, что делать. Я нашел тело в реке возле пасеки. Паводок вынес труп и понес по реке. Мне удалось выловить его. Убитый, по-видимому, был спрятан в воде под обрывом, завернут в полиэтилен и придавлен камнями. Потому мы и не смогли его найти… Боюсь им говорить об этом…

— Скажите Василию Николаевичу! Не нужно откладывать, — посоветовал я. — Неизвестность еще хуже…

Когда хозяева узнали о случившемся, в доме начались рыдания, беготня и хлопоты. К вечеру мужчины привезли тело. Фельдшер, после осмотра тела, утвердительно заявил, что оно попало в воду уже мертвым. На голове были найдены следы от удара. Многие высказывали предположение, что парень оступился, ударился головой о камень и утонул. Милиционер, негодуя, сказал, что он так этого не оставит и убийцу найдет непременно.

Мне пришлось служить панихиду. Убитого хоронили всем селом. Но нам уже было ясно, что убийцы тоже приходили на похороны и делали сочувствующие лица. После похорон Василий Николаевич отозвал меня и со слезами на глазах признался, что в гибели своего сына он видит наказание Божие:

— Пока вас не было, этой зимой мой сыночек обворовал церковь, где хранились гуманитарные вещи и продукты для бедных, а литургические сосуды отвез и продал в городе! Прости его, Господи! Простите его, батюшка!

К одной печали добавилась другая печаль из-за того, что парень сильно запутался в жизни и сам ускорил свой конец. Как мог я успокоил моего друга, уговаривая его принять случившееся как волю Божию, а сосуды для церкви достанем другие.

— Если мы все же найдем убийцу, что с ним делать? Мои сыновья убьют всю их семью на месте! — горестно недоумевал пчеловод, сдерживая себя, чтобы не озлобиться. — Шишин говорит, что тогда в селе начнется вендетта. Валера тоже не знает, что с убийцей делать, тюрьмы ведь на побережье разрушены…

— Оставьте это дело Богу, Василий Николаевич! — высказал я свое мнение. — Бог Сам накажет тех, кто совершил такое злодеяние. А верующих Он не оставит Своей милостью…

Обнявшись, мы тихо стояли в темной комнате. Слезы пчеловода капали на подрясник и прожигали мне грудь. В своей беде он стал мне ближе всех на Псху, словно самый родной человек, и частью моей жизни на самом трудном ее этапе.

Милиционер, у которого в прошлые годы отец работал следователем по особо опасным делам, проявил немало изобретательности и постепенно разыскал свидетелей убийства. Он нашел человека, охотившегося в тот злополучный день недалеко от пасеки. Путем осторожных расспросов Валерий выяснил, как совершилось убийство.

Этот охотник, боясь мести братьев, долго скрывал то, что он оказался невольным свидетелем преступления. Выяснилось, что сына Василия Николаевича убили неверующие старик и его младший сын. Они ударили парня прикладом автомата и затем добили его, когда он начал кричать. После этого обернули полиэтиленом и утопили в глубокой выемке под крутым берегом реки, придавив камнями. Но паводок помог обнаружить это злодеяние. Догадка лесничего оказалась верной.

Запугав угрозами случайного свидетеля преступления, убийцы успокоились и считали, что дело закрыто. Все это с гневом поведал мне Валерий, поднявшись в келью на Грибзу.

— Серьезная проблема, батюшка. Знаю точно, кто убил, и могу доказать. Сдать убийц в сухумскую милицию? Но их выпустят через месяц, так как старший брат назначен абхазами главой администрации на Псху. Убить из засады отца и сыновей? Но это не по-православному… Сейчас вся эта семья ходит в горы, держась вместе. Все вооружены автоматами. Как поступить? — опустив голову, задумался милиционер.

— Не знаю, Валера. Оставь все на волю Божию. — после долгого молчания посоветовал я. — Бог Сам решит все как нужно, раз тебе нет поддержки от властей…

На этом мы попрощались. А мной овладела печаль: зло на Псху взяло верх, так как полная анархия и безвластие в стране дали возможность злодеям жить и действовать безбоязненно, утверждая свою силу автоматами и прикладами. К тому же Василий Николаевич по простоте открыл место моей кельи одному из убийц. В тот же день я с утра поднял к заветным скалам топор, пилу, полиспаст, молот и железные скобы, чтобы начать строительство церкви в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Этот праздник был особенно дорог для меня, потому что в этот день я когда-то стал иеромонахом.

Отобрав продукты для верхней кельи — муку и крупы, нагрузившись вдобавок тяжелой брезентовой палаткой, я отправился вверх еще раз. Но к полудню быстро собрались огромные тучи, подул холодный ветер, и хлынул такой ливень, что все вокруг исчезло под сплошной завесой дождя. Скользя по размокшей глине, цепляясь руками за мокрые ветки кустарника, я вылез к моим скалам. Ливень хлестал во всю свою мощь, сопровождаемый вспышками молний над самой головой и страшными раскатами грома.