Сергей Мокрицкий - Путь христианина

Согласно установленному порядку, перед освобождением всех бесконвойных загоняли в зону на месяц. Однако начальник, который отвечал за освобождающихся заключенных, заранее предупредил меня, что мне потребуется зайти в зону лишь на сутки, только чтобы переночевать перед освобождением.

Итак, ночь перед освобождением я провел в лагере. К девяти утра я пришел на вахту с чемоданом, в котором было две пары байковых портянок и пара белья. На вахту зашел начальник режима, уже известный нам капитан Кропоткин. Он злобно спросил: «А что тут делает заключенный Мокрицкий? Заключенным в помещении вахты быть не положено». – «Извините, сейчас придет начальник УРЧ и выведет меня с вахты. А пока я нахожусь здесь по знакомству». – «Пропускники перед освобождением должны жить в зоне целый месяц. А ты только одну ночь переночевал, тоже по знакомству?» – «Спросите об этом начальника УРЧ, вот он как раз идет». Тот услышал наш разговор и говорит: «Мокрицкому пришли зачеты рабочих дней из лагеря с Украины, и он уже пересиживает свой срок. Так что он отбыл срок честно, и теперь его будет не хватать всему поселку. Вы согласны с этим, товарищ капитан? Пожелаем ему хорошего пути и счастливо добраться к своей семье: родителям, брату, сестре и бабушке, которые живут в Сибири». [4] К тому времени родных сослали в Сибирь в связи с акцией органов госбезопасности, о чем рассказано ниже ( прим. авт. ). Кропоткин недовольно повернулся ко мне: «Открой чемодан». Я открыл. В чемодане было две пары белья и несколько пар байковых портянок. «И это все?» – «Все», – ответил я. – «Два года был кассиром и больше ничего себе не приобрел? В жизнь не поверю!» – «Я был честным кассиром, товарищ начальник. Выручку всю сдавал, можете проверить по бухгалтерии». – «Нет, не верю, я должен его задержать на два часа и послать в баню надзирателя, чтобы проверить, нет ли чего там из его вещей». Начальник УРЧ говорит: «Ты не имеешь права его задерживать без постановления». Я же был спокоен, зная, что там ничего не найдут: я заранее все убрал, вплоть до самой маленькой записки, а парни из Закарпатья ему ничего не скажут. Я согласился задержаться на два часа. Кропоткин послал надзирателя, и тот вернулся ни с чем. Так я вышел на свободу.

Перед самым освобождением мне пришла в голову идея встретиться с Петром Ткачуком. Брат Петро из села Дыковыны, к которому я ходил четырнадцатилетним мальчиком на изучение Библии, был осужден на десять лет за отказ от военной службы и отбывал свой срок в Горьковской области. Вместе с другими братьями он работал без конвоя. Братья активно проповедовали, и многие из слушавших их приняли истину. Среди них был брат Булатов, которого в дальнейшем направили отбывать наказание в наш лагерь Лесное Кировской области.

Петра Ткачука за проповедническую деятельность судили повторно и направили в особо строгий лагерь, который находился в девяноста километрах от места, где я отбывал свой срок. В той системе лагерей никаких свиданий с родственниками не давали, но мне очень хотелось его увидеть.

Я узнал, что забор вокруг лагеря, где находился Петр, проволочный и можно увидеть друг друга и поговорить, пока не прогонят. Я загорелся мыслью повидаться с Петром и поговорить с ним хоть несколько минут.

Я поделился этой идеей со старшим по возрасту Петром Харчием. Он меня выслушал и спросил: «Ты понимаешь, что задумал? Тебе придется проехать девяносто километров по железной дороге, которая принадлежит МВД, и на каждой из станций их сотрудников не меньше, чем железнодорожных шпал. Да и в вагоне тебя могут проверить. Несмотря на то что ты уже вольный, тебя могут снова судить. Ты им скажешь, что едешь на свидание к дяде Ткачуку Петру? Скажут, что ты в лагере за пять лет так ничего и не понял. Тогда тебе на свидание нужно в сумасшедший дом. Этого может и не быть, если свершится чудо. А если чудо не свершится, ты готов к тому, о чем я тебе сказал?»

«Готов», – ответил я.

«Тогда молись, – сказал брат, – и я буду молиться, чтобы все закончилось хорошо».

Обычно, когда заканчивался срок, давали справку об освобождении, а паспорт можно было получить только по месту жительства. Начальник же, у которого я работал на дому, спросил меня: «Как ты, Мокрицкий, относишься к тому, что на основании справки об освобождении сразу получишь паспорт? Приедешь домой уже с паспортом, останется только прописаться по месту жительства. Мы это не часто делаем, но если хочешь, я для тебя организую».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Актировать (в данном случае) – освобождать от работы на основании акта медицинского заключения ( прим. ред. ).

Бронь (в данном случае) – документ, закрепляющий за человеком право не быть призванным в армию ( прим. ред. ).

Расконвоировать – предоставить заключенному возможность находиться и перемещаться в пределах населенного пункта без конвоя ( прим. ред. ).

К тому времени родных сослали в Сибирь в связи с акцией органов госбезопасности, о чем рассказано ниже ( прим. авт. ).

Енакиево – промышленный город Донбасса, известный своими заводами. Это место поселения людей ведет свою историю с 1783 года. А название свое он получил в конце XIX века в честь промышленника Федора Енакиева, одного из «отцов-основателей» Донбасса ( прим. авт. ).

Вятлаг (Вятский исправительно-трудовой лагерь) – один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей в системе ГУЛАГ, существовавший с 5 февраля 1938 до 1960-х годов. Располагался в Верхнекамском районе Кировской области (частично в Коми АССР), в 371 километре от областного центра, города Кирова. В среднем, в лагере содержалось по 15–20 тысяч заключённых. Площадь лагеря составляла примерно 12 000 км 2. К концу существования насчитывал 38 лагерных пунктов. Занимался, в основном, лесозаготовкой. Лагерь отличался сложными условиями проживания, так как находился в болотистой местности с высокой влажностью (в среднем – 80 %) ( прим. ред. ).