Сергей Мокрицкий - Путь христианина

В Донбасс мы приехали в феврале 1945 года. Работа была очень тяжелой – по двенадцать, а то и по четырнадцать часов в сутки. Месячного заработка хватало на две буханки хлеба по коммерческой цене. Хлеб выдавался по карточкам – семьсот грамм на день. На первое давали суп-рассольник, на второе – соленые помидоры. Вскоре мы заболели малярией. Несмотря на такие непростые условия, безрезультатные поиски братьев и отсутствие библейской литературы, мы втроем регулярно читали единственную имевшуюся у нас Библию и проводили обсуждение прочитанного.

В конце апреля 25 человек отправили в командировку в Новороссийск, в том числе и нас троих – Михаила, Макара и меня. Там нам стало полегче: менее тяжелая работа и не так голодали. В Новороссийске было два цементных завода. До прихода немцев в Новороссийск, который несколько раз переходил от русских к немцам и наоборот, на этих заводах было много подготовленного к помолу цемента, называемого клинкером. Если его смолоть в специальных мельницах, то получался добротный цемент. В Макеевке, откуда мы были командированы, были мельницы, пригодные для того, чтобы молоть этот клинкер. Нас командировали в составе бригады рабочих, которая должна была грузить этот клинкер на железнодорожные платформы.

Эти платформы мы получали от Донецкой железной дороги. Но не всегда такой состав из вагонов с пустыми платформами, вышедший из Донецка в Новороссийск, доходил до места назначения. Его нередко перенаправляли туда, где была большая потребность в платформах. Тем более, в пути они были в подчинении другой железной дороги. Тогда мы оставались без работы и могли сами искать себе занятие.

Новороссийск был сильно разрушен войной, жизнь была трудной. Жили мы поначалу, в летний период, в заброшенном городском парке, в палатках. Вскоре трава в палатках протерлась в мелкую солому и явилась рассадником блох, все попытки их изжить не удавались. Как только появлялась босая нога, на ней сразу образовывался «носок» или даже «чулок» из блох.

Часто по техническим причинам работа пекарни приостанавливалась. Тогда нам выдавали муку и мы сами пекли на огне лепешки. Когда работы не было, получка была минимальной. В такие моменты мы ездили на Кубань (у нас было две грузовые машины), покупали кукурузу, мололи ее в муку и продавали в поллитровых банках на рынке в Новороссийске. Часто нас брали в помощь рыбаки для ловли кильки на моторных лодках. Тогда вечером нам давали немного кильки. Из нее мы варили что-то вроде ухи, если ее можно назвать ухой. То была разваренная килька.

Как-то раз я, голодный, пошел на «Малую землю» (которую позднее подробно описал Леонид Брежнев в одноименном романе). Она называлась малой, поскольку представляла собой небольшой полуостров в заливе Черного моря. Он имел стратегическое значение в обороне Новороссийска, где была небольшая группа моряков, удерживавшая этот стратегический пункт, который обстреливался немцами со всех сторон. Там были сплошные воронки от мин и снарядов. Сел на берег и опустил босые ноги в воду. Погода была хорошая, а вода – теплая. На мелководье я заметил: что-то шевелится. Я присмотрелся и увидел довольно большого морского краба. У меня слюнки потекли, я изловчился и выкинул его на сушу. Вернувшись домой, нашел котелок, поставил его на четыре кирпича, развел огонь и приготовил краба. Хлеба не было, но я полакомился – высосал содержимое его щупальцев.

Нас перевели из парка в полуразрушенный дом. Это было уже что-то более похожее на жилье. Однажды под утро, хотя еще было темно, вдруг началась невыносимая пальба из всех видов оружия. Спать уже было невозможно. Пронесся слух, будто турки высадили десант. Мы были в ужасе, что вот-вот к нам ворвутся турки. О них говорили разное, но больше всего, что турки – народ жестокий и нам от них хорошего не ждать.

Вышел из своей квартиры прораб. У него был репродуктор: «Не бойтесь, никаких турков не ждите, а стрельба по случаю конца войны! Германия капитулировала! Поздравляю с победой!»

Казалось, будто Новороссийск ожил из руин. Скоро нас отозвали, и мы вернулись в Донбасс, в Макеевку. Город Макеевка – большой промышленный густонаселенный город. В двенадцати километрах от города Сталино (Донецк сегодня), куда по вербовке от военкомата нас и привезли. Там находились крупный металлургический комбинат и шахты. Приехала следующая группа вербованных из Западной Украины. Но Маруси среди них не было. Ее убили бендеровцы. Вербовщик сказал мне: «Ты как чувствовал, что не поехал с Марусей. Тебя постигла бы та же участь».

В то время на Западной Украине активно действовали бендеровцы. Они усиленно старались бороться со всем, что работало на советскую власть. А Маруся работала как сотрудник местной советской власти по вербовке. Из области, города Луцка, в районы посылали разнарядку, сколько с того или иного пункта должно быть завербовано. Так что в большинстве случаев эта вербовка была добровольной и вербовщикам приходилось агитировать людей, рассказывая им о том, что их в Донбассе ждет иная, счастливая жизнь.

Нас троих, Михаила, Макара и меня, отказавшихся от воинского обучения, как мобилизованных военкоматом привезли в Макеевку для восстановления послевоенной разрухи: отстраивать металлургический завод, который русские взорвали при отступлении, чтобы тот не достался немцам. Что было самым страшным – это голод. Нам было всего по семнадцать лет, почти дети, а пришлось заниматься тяжелым физическим трудом. Механизированных процессов оказалось совсем мало, все приходилось делать вручную. Задача заключалась в том, чтобы взорвать замороженные домны с застывшим металлом и на их месте построить новый металлургический комбинат. Голодные и усталые, мы еле тащили ноги после работы. Через некоторое время меня назначили учеником модельщика. Эта работа была очень интересная, легкая, да и питание стало куда лучше.

Но мы все втроем заболели малярией, которая выматывала последние силы. Основное лечение нам не помогало. Позднее Михаила по болезни «актировали» [1] Актировать (в данном случае) – освобождать от работы на основании акта медицинского заключения ( прим. ред. ). и отправили домой. Мы с Макаром тоже надеялись на это. Врач, лечившая нас, сказала: «Когда ваша медицинская карта станет потолще, отправлю вас домой». К нашему сожалению, в больнице случился пожар. Вместе с уничтоженными огнем медицинскими картами пропала и наша надежда вернуться домой.

Постепенно малярия нас отпустила. Мы с Макаром решили, что настало время активизировать христианскую проповедническую деятельность. Вскоре мы убедились в своем успехе и благословении.