Сергей Мокрицкий - Путь христианина

При Польше я закончил 4 класса начальной школы. При переходе на новую, советскую, систему образования всем школьникам было сказано перейти на класс ниже. Так что мне пришлось еще год учиться в четвертом классе. Хотя в учебе произошли перемены (какие?), я все так же преуспевал, был отличником. Стал пионером, с красным галстуком, и написал заявление в комсомол. Но получил отказ по молодости лет. На всех государственных праздниках я выступал с речами, поддерживая идею коммунизма. Отец добровольно вступил в колхоз, был в нем бригадиром и агитатором, я помогал ему в этом как мог. Однако жизнь во время становления колхозов не улучшалась, а, напротив, становилась тяжелее. Деваться некуда, пришлось терпеть. Все же от своих, а не от польских панов.

В июне 1941 года Германия напала на Советский Союз, и на второй день войны, в понедельник, немцы уже были у нас. На Западной Украине была поговорка: «Быстро пришли и быстро ушли». Я думал, что Красная Армия быстро вернется, поэтому берег свой красный галстук.

Церкви открылись, шла служба. Пели «Христос воскресе», так как сравнивали приход Гитлера с воскресением Иисуса Христа. Мне хорошо запомнился этот день.

Я встретил одну пожилую православную женщину, идущую из церкви. «Христос воскресе», – сказала она мне с вызовом. Я растерялся, потому что в это время года никто так не приветствует друг друга, и ничего не ответил. Тогда она схватила меня за ухо так сильно, что надорвала его, и крикнула: «Ах, ты коммунист, не знаешь, как отвечать? Теперь будешь знать!»

Нас старались убедить, что пришла новая жизнь. Ушли голодранцы, а появились хозяева, которые научат нас правильно жить. Недолго им пришлось нас учить – с 1941 по 1944 год. Однако многие успели разобраться, что у коммунизма и фашизма много общего. Жизнь во время оккупации стала совсем невыносима: все забирали, все грабили. Для победы, для фронта.

С первых дней фашисты начали сотрудничать с украинскими националистами (см. Приложения 4, 5). В районном центре Берестечко пятеро немцев в присутствии местного православного духовенства со всею пышностью, положа руку на Библию, давали обеты быть представителями власти во благо украинского народа. Полицаями были исключительно украинские националисты. Они были верны немцам и неуклонно исполняли все указания их власти. Власти объявили особое положение – комендантский час. Тех, кого встречали до восхода солнца, расстреливали на месте. То же самое происходило и после захода солнца. В нашем селе Лобачевка устроили гетто, к уда сгоняли евреев из нашего и соседних сел. Охраняли и способствовали их сбору украинские полицаи. В определенное время неподалеку выкопали ров и расстреливали евреев целыми семьями, забирая их из гетто. Расстрелянных во рву сверху присыпали землей, которая несколько дней шевелилась, поскольку там еще оставались живые.

Когда немецкая армия захватила Киев, украинские полицаи оставили свою службу, ушли в лес на нелегальное положение и стали бить немцев и вести с ними партизанскую войну. Писали лозунги: «Смерть Гитлеру и Сталину!»

В этот период, во время немецкой оккупации, в жизни нашей семьи произошли коренные перемены. Из соседнего села Дыковыны к отцу приехал знакомый «бадач» (в то время у нас так называли Исследователей Библии, или Свидетелей Иеговы). Он вел с отцом беседу около трех часов. Когда он приехал в следующий раз, отец пригласил послушать и меня. В их разговоре меня ничего не привлекло, и я отпросился гулять в село к нашему родственнику, моему ровеснику. Когда мы гуляли, к нам присоединились два соседних мальчика. Это были сыновья того Свидетеля Иеговы, который приехал к нам. Эти мальчики пригласили меня к себе на обед. После обеда, взяв книгу «Арфа Божья», изданную Свидетелями Иеговы, они показали, как изучают ее: один задавал вопросы, а другой писал ответ. Их отец обратился ко мне: «Видишь, как способны дети изучать Слово Бога?» На это я ответил, что хорошо им, ведь у них есть и книга, и столько литературы, а у меня – нет. Он сказал: «У тебя тоже есть. Приди домой и загляни под матрас кровати родителей». Мена это задело, и я подумал: «Почему я не знаю, что у нас дома под матрасом, а он знает?»

Оставив их, я побежал домой – 2 километра. Прибежал, и сразу – под матрас! Удивительно, но под матрасом была спрятана библейская литература. Держать ее открыто в то время было опасно. Шел 1941 год, мне было 13 лет.

Я читал те книги запоем. Когда мне запрещали, я залазил под кровать и читал тайком. Меня не могли найти. Мама, чтобы отвлечь меня от чтения, специально заставляла что-то делать, нянчиться с сестренкой.

С того времени мы с отцом пытались изменить свою жизнь в соответствии с теми новыми знаниями, которые получали из библейской литературы. Отцу было труднее, потому что он выпивал и курил. Помню, как отец несколько раз сжигал все связанное с курением (табак, бумагу для самокруток и даже красивую коробку, где хранился нарезанный табак), но потом снова начинал курить.

Мне было легче: выпивать был молод еще, а курить – не курил. Мама в изучении Библии особо нас не поддерживала, хотя и не препятствовала.

К тому времени в нашем селе еще одна семья начала интересоваться библейской истиной. Это была семья Тихона Плийчука, люди известные в нашем селе. Раньше Тихон был атеистом и председателем колхоза. Как я упоминал, мой отец прежде тоже был агитатором и бригадиром. Люди в деревне говорили, что, вот, они были коммунистами, а теперь стали «бадачами».

В соседнем селе Дыковыны, находящемся в 3 километрах от нас, было собрание Свидетелей Иеговы. Однако ходить туда на занятия отец и Тихон не могли, потому что за ними следили бендеровцы. Те очень враждебно относились к Свидетелям Иеговы. Бывало заходили в дома и смотрели, есть ли иконы. Если нет – заставляли вешать. Бывали случаи, что за отказ убивали.

Время было трудное, и люди прислушивались к вести о Царстве. Христианские сестры много проповедовали, и люди собирались вокруг них, чтобы слушать, порой до двадцати человек. Сестры говорили мне: иди, встречайся с людьми, ты у нас смелый брат. А мне было всего пятнадцать. Удивительно, как я справлялся с участием в проповеди.

В то время моего отца не было дома. После возвращения советских войск он был осужден на 10 лет за отказ служить в Красной Армии. А Тихона при отступлении немцы забрали с собой в качестве рабочей силы. Из братьев в селе остался один я, подросток. А сестер в нашу группу прибавилось. Мы собирались, проводили занятия. Занятия были своеобразные, ведь в то время литература не поступала регулярно, доставали, где могли. Встречи у нас основывались на Библии, мы заучивали стихи и целые главы наизусть.