протоиерей Георгий Бреев - Радуйтесь!

Но Господь дал нам иную реальность. В Вечности «жизнь жительствует», как говорит в своем Пасхальном слове святитель Иоанн Златоуст. Этот великий учитель покаяния в день Христова воскресения вдруг утверждает: «Никто пусть не плачет о грехах, ибо из Гроба воссияло прощение. Никто пусть не боится смерти, ибо освободила нас смерть Спасителя. Он истребил ее, быв объят ею. Он опустошил ад, сошедши во ад…»

Если даже человек не попостился строго, пусть воодушевится: нам уготована Божия трапеза. Если опустились у кого-то руки от уныния, пусть они поднимутся, мрак душевной печали разойдется. Эти истины надо начертать на сердце огненными словесами.

– Почему огненными?

– Потому что вера и есть огонь, пылающий к Богу в нашей душе. Преподобный Серафим Саровский встречал всех словами: «Радость моя, Христос воскресе!» Этот огонь горел в нем.

Когда наша природа преодолевает ветхость, смертность, живет началами духа, то воскресение для нее – уже реальность. Христос, Который и вчера, и сегодня, и завтра – Тот же, дает нам избыток жизни, делает сопричастными Ему – через Его воскресение.

Как бы ни сложилась наша жизнь – радостно или скорбно, будем всегда иметь основой нашей веры в Спасителя чаяние «воскресения мертвых». Об этом говорит Символ веры.

– Батюшка, расскажите, как вы впервые ощутили Пасху?

– Я ее пережил в момент Крещения в 18 лет. Это было в День Святого Духа. Утром, после ночной смены на заводе, пришел в храм и крестился. Вернулся домой в состоянии блаженства, радости. Поскольку ночью не спал, то меня клонило в сон. Я задремал – и увидел какие-то радужные, светлые обители. А в душе звучала небесная музыка. И я реально пережил: душа воскресла, с нею произошло то, что определит ее жизнь.

– Праздник Пасхи начинается в алтаре – тихо-тихо: «Христос Воскресе из мертвых…». Когда вы оказались там?

– Я восемь лет учился в Духовной семинарии и академии. Алтари для учащихся всегда были открыты. Мы приходили туда, молились, участвовали в Богослужении.

Со второго класса я попал в правый хор. На Пасху вся служба от начала до конца поется. И потому певчие чувствуют, что они – творцы этого торжества. Когда мы студентами поднимались на хоры, то старались все силы отдать, чтобы создать пасхальное настроение. Это всегда окрыляло. Поешь Пасху – и душа ликует. Хочется это всем передать.

– А когда вы стали священником, какие-то новые чувства появились?

– Пасха – это праздник, к которому долго готовишься через Великий пост. И всегда испытываешь священный трепет от того, что будешь участником великого события. Каждый священнослужитель, начиная с самых малых чинов, хочет, чтобы это торжество не прошло мимо него, внешним образом. Если сам его не переживешь, то и другим не сможешь передать.

Московские благочестивые люди старого жизненного уклада говорили: «В Светлую Седмицу надо каждый день бывать в церкви». Утром и вечером ходили в храм. И эта радость настолько впитывалась в душу, что ее хватало на год – до следующей Пасхи.

Смысл праздника именно такой: напитать душу реальностью, которая присутствует в таинствах Богослужения. Чтобы это духовное переживание потом, как светоч, горело в сердце.

– Ваши родители были неверующими, когда вы крестились. Значит, семейных церковных праздников у вас не было?

– Нет. Но когда я стал ходить в храм, сразу появился близкий мне круг молодых людей. Одни – из верующих семей, другие – нет. И если было свободное время, мы собирались у кого-нибудь дома. После ночной службы на Пасху шли разговляться вместе, любили под гитару попеть пасхальные песнопения. Я и сам немножко на гитаре играл, и два моих друга. Радость пасхальной службы продолжалась.

Интересно, что почти все из моих друзей, активно ходивших в храм, стали священниками. Вот какое время было. Оставался человек верующим – и это непременно получало завершение. Куда еще пойдешь, если все твои интересы – в Церкви?

– А когда у вас сложилась собственная семья, как вы отмечали Пасху?

– В большие праздники у священников большие нагрузки. Иногда целыми днями остаешься в храме: ночная служба, утренняя, потом вечерняя. И можно немножко отдохнуть только после Радоницы. Вот тогда мы ходили в гости к друзьям, их к себе приглашали. Имели возможность вместе порадоваться, пообщаться.

2003 год

Как-то протоиерей Алексий Потокин рассказал такую историю:

– Образование у меня фундаментальное. Мне хотелось и в жизни разобраться – фундаментально. Пришел я к отцу Георгию и начал излагать ему свою теорию о том, как устроен мир, как надо верить в Бога. Отец Георгий слушал довольно равнодушно. Я постепенно обижался и, в конце концов, не выдержал:

– Что? Не так?! Тут батюшка оживился, даже обнял меня:

– Да-да, Алексей, не так!

– Тогда я совсем ничего не понимаю!!!

– Правильно! Дураками умрем! – радостно отозвался отец Георгий. С тех пор фундаментальные теории меня больше не мучили.

Многие из нас, когда воцерковлялись, с удивлением замечали, какие священники – разные. Одни были спокойными и доброжелательными, другие – требовательными и грозными.

И среди прихожан возникло разделение:

– Мне лучше с теми, кто мягче, – говорили одни.

– А мне нужен духовник построже! – твердили другие. – Чтоб в руках держал. Сам собой родился вопрос к отцу Георгию:

– Батюшка, как вы считаете, священник должен быть снисходителен к людям?

– Человека ломать никогда не надо. Показать, убедить, помочь разобраться – иное дело. Если у него нет сил, он не готов, а мы будем чего-то от него требовать, то результат получим отрицательный.

Евангелие – снисхождение Бога к людям. Оно показывает путь: не потакать слабостям, но подтягивать, реально сознавать, в чем каждый нуждается. Бог так явил нам Свою любовь.

Если правильно понимаешь человека, его уровень, устроение, состояние, то сможешь помочь ему. Переоценишь духовно, приложишь мерки высокие – и он сорвется, отчается, опустит руки. Это с одной стороны. С другой, опыт снисхождения – не теория. Сейчас люди увлечены житейскими вещами. Это и есть показатель духовного уровня в наши дни. Человек слаб, немощен, ему надо протянуть руку. От этого больше пользы.

– А требовательность нужна?

– Я много раз задавал себе вопрос: строгую занимать линию – или снисхождения, любви? Строгость часто не приносит нужного плода. Но надо знать меру снисхождения, чтоб оно не превратилось в поглаживание по головке. Нужно предъявлять посильные требования к людям. Молиться человек может? Вполне. Читать Священное Писание? Быть внимательным к своему внутреннему миру? – Конечно. А как часто ходить в церковь?