Алексей Фомин - Чудесные случаи воскресения мертвых

Думаем, что в воскресение мертвых веровал еще Адам. «В день, в который ты вкусишь от дерева познания добра и зла, смертью умрешь, – сказано Адаму до падения; – ибо прах ты и в прах возвратишься», – сказано ему по падении. И в то же время Господь заключает с ним завет; дает ему обетование, что семя жены сотрет главу змия, т. е. по разуму Церкви – воссоздаст человека падшего, приведет его в прежнее состояние, уничтожит все следствия греха, следовательно, и смерть, – смерть не только вечную, но и временную. Завет, заключенный Богом с падшим Адамом, между другими обетованиями заключал в себе обетование и об уничтожении смерти телесной, – это несомненно. Но вопрос в том: так ли понимал Адам тот завет, в который вступил? Положительных оснований утверждать это не имеем. Думаем, однако, что уничтожение смерти вечной и временной было одним из самых существенных условий этого завета.

Веровали в воскресение мертвых современники Еноха. То, что преложением (переселением) Еноха Господь предначертал образ всеобщего воскресения для нас, – это несомненно: «еще из начала, прежде Нового завета, – учит Св. Златоуст, – Бог преднаписал нам образ воскресения, когда преложил Еноха». «Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу» (Евр. 11, 5). Это не без цели – конечно – преложил его Бог и в отношении к его современникам: «Господь хотел этим показать современникам Еноха, – замечает тот же св. учитель, – какие награды ожидают всех угождающих Богу». А награда, которую получил Енох, состояла в том, что он не видел смерти и с живым телом переселен на небо. Современники его, конечно, это знали; заключение отсюда они естественно должны были сделать такое, что человеческий дух и в другом мире может жить в живом своем теле.

Веровал в воскресение мертвых Ной. «Я взыщу и вашу кровь, [в которой] жизнь ваша, – говорит ему Господь после потопа, – взыщу ее от всякого зверя». «Каким же образом, – спрашивает св. Иоанн Дамаскин, – Бог взыщет кровь человеческую от руки всякого зверя, если не воскресит тела людей умерших? Зверей за человека не предают смерти».

Веровал Авраам. По свидетельству св. апостола, Авраам, вознося сына своего во всесожжение, веровал, что Бог силен и из мертвых воскресит его. «За столько лет прежде нас, – замечает св. Златоуст, – Авраам веровал, что Бог силен из мертвых воскрешать». Не говорим о том уже, что по слову Христа Спасителя, Авраам с радостью видел день Христов – день, конечно, светлого воскресения Христова, – и в связи с этим днем, можно думать, провидел отчасти и тот последний великий день, когда, по образу Перворожденного из мертвых, воскреснут все мертвые.

Веровал Иосиф. По крайней мере, эта вера просвечивает в его завещании на счет своих костей. «И заклял Иосиф сынов Израилевых, говоря: Бог посетит вас, и вынесите кости мои отсюда» (Быт. 50, 25). К чему была бы в патриархе такая забота о мертвых костях своих, если бы не чаял, что и по смерти связь его духа с телом прервется не навсегда, что настанет некогда время их воссоединения, что чаять этого воссоединения должно от обетованного Избавителя, Которому явиться надлежало в земле обетованной?

Все свидетельства эти не вполне, однако же, ясны. Они позволяют нам утверждать только, что следы верования в воскресение мертвых замечаются во времена патриархальные, даже в период допотопный, даже в раю в период падения первого человека, – но только следы, а не ясное учение. Следы эти ясны теперь для нас. Были ли они ясны для людей тех времен, – не знаем, патриархи твердо уверены были во всемогуществе Божием, – что Бог может воскрешать мертвых; после апостольского свидетельства в этом сомневаться нельзя. Но знали ли они об общем воскресении мертвых?

Два изречения праведного Иова не оставляют нам сомнения и в этом. В одном месте выражается он так: «человек уснув (надо заметить, что здесь говорит он о сне смертном – это видно из состава всей речи), – так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего. О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне! Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена» (Иов. 14, 12–14). Выражения чрезвычайно знаменательные! Иов выражает здесь веру не только в частное свое воскресение, но веру и в общее воскресение людей, при кончине мира: «человек, уснув сном смертным, не восстанет, пока не изменится небо».

Вот другое еще более ясное выражение: «Ая знаю, – говорит Иов, – Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию». Некоторые, однако же, из неблагонамеренных толкователей утверждают, будто Иов говорит здесь не о воскресении, – но о том, что Господь исцелит его от болезни и возвратит ему на земле его прежнее состояние. Самое важное, что можно сказать против такого толкования, это то, что Иов совершенно далек был от надежды на восстановление своего здоровья на земле и благосостояния. Все речи его в этом отношении проникнуты горьким отчаянием. Для нас важно особенно то, что в этом изречении Иова свидетельство о воскресении находили отцы Церкви (можем сказать это о св. Златоусте и о св. Кирилле Иерусалимском) и сама Церковь (чтение этой речи Иова предлагается в великую субботу на вечерне); у благонамеренных богословов это место считается классическим. Итак, вера в общее воскресение людей в период патриархальный существовала. Существовала ли в период подзаконный?

Моисей веровал в воскресение мертвых и свидетельствовал о нем. «А что мертвые воскреснут, – говорит Христос Спаситель саддукеям, – и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова. Бог же не есть [Бог] мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лк. 20, 37–38).

Веровал в воскресение Давид. «Богоотец Давид, – замечает св. Иоанн Дамаскин, – говорит к Богу: скроешь лице Твое – мятутся, отнимешь дух их – умирают и в персть свою возвращаются. Вот что сказано о телах». Потом добавляет: «пошлешь дух Твой – созидаются, и Ты обновляешь лице земли» (Пс. 103, 29–30). Так изъясняет это место св. Иоанн Дамаскин.

В другом месте Псалмопевец говорит: «возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой; даже и плоть моя успокоится в уповании; ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление». По объяснению апостола, пророк, предвидев, говорит здесь о воскресении Христове. Но нет сомнения, что, предвидев воскресение Первенца из мертвых, пророк предвидел и свое собственное воскресение: и оттого-то веселится сердце его и радуется язык его; и оттого-то говорит он о воскресении Спасителя, как о своем собственном: пророк был прообразом Спасителя; воскресение Спасителя было образом и начало воскресения пророка.