Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Собрание творений. Том II. Аскетические опыты. Книга вторая

Рассматриваю себя! И вот зрелище, изобразившееся предо мной при рассматривании себя! Вот как описан я неоспоримо, описан чертами верными, красками живыми, описан самыми опытами, самыми событиями из моей жизни! Какое заключение должен я вывести о себе из этой живописи? Заключение, что я отнюдь не самобытное и не самостоятельное существо, что я лишен самых основных, самых жизненных познаний о себе. Настоит нужда, настоит необходимость, чтоб иной объяснил мне меня удовлетворительнее, чтобы объявил мне мое назначение, чтобы указал мне деятельность правильную и тем предохранил меня от деятельности без смысла и без цели.

Эту настоятельную нужду, эту необходимость признал Сам Бог. Признал Он ее и даровал человекам откровенное учение, которое возводит нас к познаниям, недоступным для собственного постижения нашего. В Богооткровенном учении Бог открыл Себя человеку, насколько ограниченному человеку может быть объяснен и открыт неограниченный и необъяснимый Бог. В Богооткровенном учении открыл Бог человеку значение и назначение человека, его отношение к Богу и к мирам, видимому и невидимому Открыл Бог человеку познание о человеке, насколько это познание доступно уму человека. Полное и совершенное познание человека, как и всякой другой твари, имеет один, способный к полному и совершенному познанию всего, – всесовершенный Бог.

Божественное откровенное учение, будучи сличено с познаниями, доставляемыми человеку точным рассматриванием себя, подтверждается этими познаниями и подтверждает их. Познания, подтверждаясь одни другими, предстоят пред человечеством в ярком свете неопровержимой истины.

Божественное откровенное учение возвещает мне, опыты жизни доказывают мне, что я – создание Божие. Я – создание Бога моего! Я – раб Бога моего, раб, вполне подчиненный власти Бога, объемлемый, содержимый властью Его, властью неограниченной, самодержавной в точном смысле слова. Власть не совещавается ни с кем, власть не дает о предположениях и действиях своих никому никакого отчета: никто, ни из человеков, ни из Ангелов не способен ни дать совета, ни выслушать, ни понять отчета. Искони бе к Богу Слово Его [198] Ин. 1, 2. .

Я раб Бога моего, несмотря на то, что мне даны свободная воля и разум для управления волей. Воля моя свободна почти только в одном избрании добра и зла – в прочих отношениях она ограждена отовсюду. Могу пожелать! Но пожелание мое, встречаясь с противоположной волей других человеков, с противоположным направлением непреодолимых обстоятельств, остается по большей части неисполненным. Могу пожелать многого; но собственная немощь моя отделывает бесплодным многое множество пожеланий моих.

Когда пожелание останется неисполненным, особливо когда пожелание представляется и благоразумным, и полезным, и нужным, тогда сердце поражается печалью. Соответственно значению пожелания, печаль может усиливаться, нередко переходить в уныние и даже отчаяние. Что успокаивает в лютые времена душевного бедствия, когда всякая помощь человеческая или бессильна или невозможна? Успокаивает одно: сознание себя рабом и созданием Божиим; одно это сознание имеет такую силу Едва скажет человек молитвенно Богу от всего сердца своего: да совершается надо мною, Господь мой, воля Твоя, – как и утихает волнение сердечное. От слов этих, произнесенных искренно, самые тяжкие скорби лишаются преобладания над человеком.

Что значит это? Это значит, что человек, исповедав себя рабом и созданием Божиим, предавшись всецело воле Божией, немедленно вступает всем существом своим в область святой истины. Истина доставляет правильное настроение духу, жизни. Взошедший в область истины, подчинившийся истине, получает нравственную и духовную свободу, получает нравственное и духовное счастье. Эта свобода и это счастье не зависят от человеков и обстоятельств.

Аще вы пребудете во словеси Моем, – сказал Спаситель иудеям, – воистинну ученицы Мои будете и разумеете истину, и истина свободит вы… Всяк творяй грех, раб есть греха. Аще Сын Божий, Который есть Само-Истина, вы свободит, воистинну свободни будете [199] Ин. 8, 31–36; 14, 6. . Служение греху, лжи, суете есть в полном смысле рабство, хотя бы оно представлялось по наружности блестящею свободою. Рабство это – рабство вечное. Только тот совершенно и истинно свободен, кто – истинный раб Бога своего.

Еще глубже погружаюсь в рассматривание себя, – и новое зрелище открывается предо мною. Усматриваю решительное расстройство моей собственной воли, непокорность ее разуму, а в разуме усматриваю утрату способности руководить волей правильно, утрату способности действовать правильно. При рассеянной жизни мало замечается это состояние; но в уединении, когда уединение освещено светом Евангелия, состояние расстройства сил душевных является в обширной, мрачной, ужасной картине. И служит оно свидетельством предо мною, что я – существо падшее. Я – раб Бога моего, но раб, прогневавший Бога, раб отверженный, раб, караемый рукой Божией. Таким объявляет мне меня и Божественное Откровение.

Мое состояние есть состояние, общее всем человекам. Человечество – разряд существ, томящихся в разнообразном бедствии, казнимых. Не может быть иначе! Доказательствами этого я обставлен и извне, и внутри меня. Если бы я не был изгнанником на земле, подобно всем братиям моим, человекам, если бы земная жизнь моя не была наказанием, то зачем всей жизни этой быть поприщем непрестанного труда, непрестанного столкновения, ненасытного стремления, никогда и ничем не удовлетворяемого? Зачем земной жизни быть путем одного страдания, иногда действующего сильнее, иногда слабее, иногда ощущаемого, иногда заглушаемого упоением земными попечениями и наслаждениями? Зачем быть болезням и всем другим несчастьям, частным и общественным? Зачем быть в обществе человеческом ссорам, обидам, убийствам? Зачем быть всему разнообразному злу, неусыпно ратующему против добра, угнетающему и гонящему добро, почти всегда торжествующему над добром? Зачем каждый человек внутри себя отравлен страстями, мучится ими несравненно более, нежели скорбями извне? Зачем быть смерти, пожирающей нещадно всех? Что за явление – поколения, сменяемые одно другим, возникающие из небытия, вступающие в жизнь на краткий срок, опять погружающиеся навсегда в неизвестность?

Что за явление – деятельность каждого поколения на земле, как бы вечного на ней? Что за явление – эта деятельность, постоянно противоречащая самой себе, постоянно зиждущая с усилением, зиждущая на потоках крови человеческой, как бы на цементе, – постоянно разрушающая свою работу с таким же усилием, с таким же кровопролитием?.. Земля – юдоль изгнания, юдоль непрерывающегося беспорядка и смятения, юдоль срочного страдальческого пребывания существ, утративших свое первобытное достоинство и жилище, утративших здравый смысл. Бесчисленным образами страдания страдают человеки в этой юдоли мрачной и глубокой! Страдают они и под гнетом нищеты, и в обилии богатства; страдают и в убогих хижинах, и в великолепных царских чертогах; страдают от бедствий извне и от того страшного расстройства, которым поражено естество каждого человека внутри его, которым поражены и душа, и тело его, которым извращен, ослеплен ум его.