Антон Тихомиров - «…Истинно свободны будете». Размышления о свободе в контексте российской Евангелическо-Лютеранской Церкви

Отсюда мы можем вывести двойственность значения религии для понятия свободы: по своей сути она есть порыв к свободе, но в своих реально существующих нормах она, к сожалению, нередко делает человека своим рабом.

Задачей истинной религии являлось бы совмещение протеста против ограничений этого мира и одновременное мужественное его принятие как данной нам реальности, без поиска иной, выдуманной. Только так можно подвести человека к подлинному опыту свободы. По нашему убеждению, именно евангелическое христианство является такой формой религии.

Одно из важнейших сочинений Лютера носит характерное название: «О свободе христианина». В этом сочинении он выдвигает два своих знаменитых тезиса:

Христианин является совершенно свободным господином всего сущего, и не подвластен никому.

Христианин является покорнейшим слугой всего сущего, и подвластен всем .

Да, второй тезис говорит о добровольном «рабстве». Очевидно, что исходя из традиционных религиозных представлений, велик соблазн именно его поставить на первое место, именно в нем увидеть сущность христианской жизни. И в самом деле, разве не в том задача церкви, чтобы научить людей жить достойно, по заповедям, честно, помогать ближним и т. д.? У такого мнения есть свои резоны. Более того, как мы уже говорили, оно является едва ли не общепринятым: христианство почти всегда и везде понимается как некое самоограничение (или внешнее ограничение). В любом случае в той или иной степени – «рабство», пусть и радостное, благое, направленное на добрую цель и т. п.

Однако (что характерно!) в заглавие работы Лютера все-таки вынесено слово «свобода». Это значит, что первый тезис является ключевым! Именно свобода составляет по Лютеру сущность христианства. Без этой свободы и то самое «рабство» будет невозможным. Описываемое им рабство является ведь по сути не чем иным, как моментом проявления свободы. Это свободное рабство. Иными словами, высоконравственное поведение, служение ближним и Богу (в чем многие видят суть христианства) невозможно без фундамента свободы. Без такой основы оно не будет иметь ни малейшего смысла. Любые предписания, советы, заповеди, даже самые замечательные, бессмысленны и бесполезны, если они стремятся поработить человека. Только в обращении к сущностно свободному человеку, они смогут исполнить свою благую роль.

Очень часто можно услышать фразу: «Да, свобода. Но ведь она должна иметь какие-то границы». А дальше идет, как правило, и вовсе сакраментальное: «Свобода – это не вседозволенность!» С библейской точки зрения свобода есть вседозволенность. Апостол Павел пишет вполне однозначно: «Все мне позволительно, но не все полезно». Мне позволительно все! Нет никакой внешней ограничивающей меня инстанции, кроме естественных, физических пределов (вроде способностей моего тела), а также соображений здравого смысла (полезно мне какое-либо действие или нет). Лютер исходит из такой же позиции: христианин абсолютно свободен. Это первый и исходный пункт. Это фундамент всех остальных размышлений.

Проблема заключается в том, что труднее всего постигнуть и принять как раз не рабство. Оно-то понимается как нечто само собой разумеющееся. Проблема в осознании этой (практически) абсолютной свободы. Но именно в ее утверждении и заключается главный смысл евангелическо-лютеранского вероисповедания. Таким образом, снова стоит повторить: именно подчеркивание свободы – суть евангелического вероисповедания. В этом его историческое призвание. В этом его особая роль среди иных церквей и религий. И не только среди них! Оно призвано свидетельствовать о свободе, звать к свободе и в мире политики, экономики, науки, в общественной жизни.

Итак, любая этика в евангелическом понимании должна, прежде всего, исходить из понятия свободы. Свобода является началом этики, началом христианства в целом! То «рабство», о котором пишет Лютер, является не неким ограничением свободы, а ее реализацией. Можно даже сказать, это рабство свободе! Понятия христианская вера и свобода неразрывно связаны.

Наши размышления мы начали с понятия «вера». Но как же появляется она? В чем же ее сущность? Евангелическое христианство твердо знает: вера начинается с ситуации конфликта. Прежде всего, это конфликт с самим Богом. Причем слово «конфликт» является, пожалуй, даже слишком мягким. Речь идет о борьбе, о борьбе в буквальном смысле слова не на жизнь, а на смерть. Борьба с Богом – это древний библейский опыт. Достаточно вспомнить одну из самых драматических историй Ветхого Завета: встречу Иакова с Богом на реке Иавок, описанную в 32 главе книги Бытия. Эта встреча произошла в форме тяжелой и долгой борьбы. Очевидно, что такой образ не случаен. Ведь в борьбе, как и в танце, как и в любовном акте, партнеры особенно тесно соприкасаются, ощущают друг друга, реагируют на малейшие движения друг друга. Опыт борьбы – это опыт интимнейшего, глубочайшего контакта. Итак, именно борьба с Богом – это первый и фундаментальный опыт богопознания.

В евангелическом, протестантском понимании эта борьба, этот конфликт является предельно острым. Лютеранство учит: прежде всего Бог обращается к нам через закон, то есть через всю совокупность своих требований к человеку. Этот закон сокрушает и уничтожает человека во всех его попытках самому оправдаться перед Богом, достичь спасения и совершенства.

Как и почему так происходит, нагляднее всего мы можем проследить в жизни и богословском опыте самого Мартина Лютера.

Рембрандт Харменс Ван Рейн

Борьба Иакова

В максимально упрощенном виде западное средневековое учение об оправдании, которое было ему знакомо по университету и монастырю, можно изложить следующим образом: спасен (то есть избавлен от вечного проклятия в аду) будет всякий, кто истинно, глубоко и искренне покается перед Богом в своих грехах. Покается причем не столько из-за страха перед наказанием, сколько из любви к Богу! Заметим, что подобные воззрения очень типичны и для современной церкви. Пожалуй, большинство современных проповедников, независимо от своей конфессиональной принадлежности, придерживаются подобного мнения. Покаяние, впрочем, может заменяться на некие другие «минимальные» требования, например, «обратиться к Иисусу», «признать Христа личным Спасителем», «сказать «Да» Богу» и т. п. К сожалению, достаточное количество подобных проповедников можно встретить и внутри лютеранской церкви.

Стоит заметить, что в православном богословии вопрос ставится иначе. Однако и в нем спасение – дело во многом самого человека. Не случайно использование в церковной терминологии самого этого слова «спасаться» (то есть буквально спасать себя).