Сборник статей - Иерусалимский православный семинар. Выпуск 4

До начала военных действий архимандрит Антоний надеялся на передачу опекунства над русскими владениями английскому консулу в Палестине. [98] Архимандрит Антоний митрополиту Анастасию 18.1.48 АСРПЦЗ. Теперь о. Антоний был убежден в том, что со дня на день Миссию захватят «чекисты и советские агенты», которые жестоко расправятся с бывшим начальником Миссии.

«Принимая все эти соображения и личный опыт до выхода из Миссии, мне представлялось, что если бы я остался, вопрос моей ликвидации был бы вопросом времени. Устранить меня нужно было бы, потому что я мог оказаться главным препятствием к немедленному вступлению во владение. Остаться почти на верную смерть я не хотел, потому что к смерти не готов и прошу Бога дать мне время приготовится». [99] Архимандрит Антоний митрополиту Анастасию Аман 13.8.48 АСРПЦЗ.

Потрясенный минувшими событиями, о. Антоний пытается покинуть Аман и перебраться подальше в Каир. Митрополит Анастасий категорический против и как будто укоряет о. Антония за то, что он оставил Миссию. В свое оправдание о. Антоний пишет:

«Я не имею права подвергать себя слишком большому риску повторения двухмесячного опыта в Миссии, оставаясь в Иерусалиме. Кроме того, известно, что евреи претендуют на Заиорданье, о чем неоднократно сообщалось по арабскому радио <���….> Ввиду этого сейчас уместно думать не только о пребывании здесь (Амане. – Д. Р. ). Ввиду надвигающейся опасности снова оказаться в пленении, было бы правильным выехать от сюда дальше… Я полагаю, что если указанныя опасения окажутся действительными, нельзя оставаться тем, чьей жизни угрожает опасность. Из всего нашего состава такая опасность, конечно, не грозит простым монахиням, не грозит она даже м. Марии, поскольку она английская подданная, но например м. Елизавете грозит непосредственно. Советские представители жаждут ее крови». [100] Архимандрит Антоний митрополиту Анастасию Аман 13.8.48 АСРПЦЗ.

Иерусалим. Арабские зенитные орудия. Апрель 1948 г.

В Миссии после ухода о. Антония добровольно остались архим. Милетий, иеродиакон Мефодий (Попович), уполномоченный ответственный за здание Миссии и Троицкий собор, и тяжело раненый монах Никифор, который вскоре скончался от нанесенных во время бомбежки ранений.

Иерусалим, ул. Яффо. Июнь 1948. Разрушенный дом от прямого попадания крупнокалиберного снаряда

В июле 1948 г. линия фронта перешла в Восточный Иерусалим. Елеонский монастырь оказался под огнем. Деревня А-Тур эвакуировалась, схиигумения Антония с сестрами осталась в монастыре. Гефсимания тоже оказалась под огнем. Несмотря на уговоры о. Антония, который очень опасался расправы от рук большевиков, игумения Мария, схиигумения Антония и мать Тамара (Великая Княжна) отказались покинуть обитель. «Конечно, если она решилась на мученичество, тогда можно оставаться» [101] Архимандрит Антоний митрополиту Анастасию Аман 6.11.48 АСРПЦЗ. – Писал из Амана о. Антоний. Вот как описывает тяжелые военные события одна из сестер в Гефсимании:

«Молились мы горячо. Пули летали, как мухи по нашему саду, особенно по ночам. Наконец, заиорданские войска подошли с орудиями, броневиками, митральезами и пр. и пр. Какие-то новые орудия войны. Мы их различаем только по странным их звукам, но что за выдумка военной механики – не знаем. Шум поднялся невообразимый. Ведь мы в Гефсимании – перед Св. Градом виз-а-ви Мечети Омара, а дальше за ним еврейская часть старого Иерусалима с его двумя синагогами с их обширными куполами. И вот началось. Пушки стреляли по еврейским синагогам, куда, пренебрегая своими местами молитвы, забралась Хагана, как в форт, и оттуда стреляли во все стороны. На наш сад сыпались тысячи пуль. Больше разрывных “дум-дум”. Всюду на дорогах, на лестницах, на паперти, у келий сестер и вокруг – всюду падали пули и осколки. Но дивно хранил Господь всех. В стены церкви много, много колотили пули, но ни одной не попало в церковные большие окна, выходящие как раз на сторону обстрела. – Мы жили – нормально, по милости Божьей». [102] Письмо из Гефсимании. // Православная Русь. Там же.

14 мая 1948 г. было образовано еврейское государство Израиль. 15 мая министр иностранных дел СССР В. М. Молотов в телеграмме своему израильскому коллеге М. Шертоку заявил о решении СССР признать это государство, а 18 мая было обнародовано заявление о готовности СССР установить с Израилем дипломатические отношения. 20 мая 1948 г. власти провозглашенного государства Израиль назначили «уполномоченного по делам русского имущества», которым стал Исаак Рабинович. Осенью 1948 г. Рабинович вел длительные переговоры с советским консулом Сергеевым. Обсуждался вопрос интернационализации Иерусалима. Рабинович пытался убедить Сергеева в том, что интернационализация будет невыгодна для СССР, поскольку русские имущества в Иерусалиме окажутся под опекой англичан и американцев. Кроме того, обсуждался вопрос продажи русских земель в Афуле и Магдале правительству Израиля. [103] קותרש השמ ץוחה רש ל 'ציבוניבר תאמ בתחמ 'ציבוניבר קחצי הביטח ינויצה ןויכרא םילשורי תידוהיה תונכוסה

Исаак Рабинович, уполномоченный по делам русского имущества в Израиле. Иерусалим, 1948 г.

24 мая 1948 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с Израилем. В августе 1948 г. в Тель-Авиве была открыта советская дипломатическая миссия во главе с посланником, П. И. Ершовым. В письме заместителя министра иностранных дел СССР В. А. Зорина на имя председателя Комитета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г. Г. Карпова от 10 сентября 1948 г. указывалось: «Учитывая сложившуюся в Иерусалиме обстановку, посланник т. Ершов внес следующее предложение: назначить и в ближайшее время прислать начальника Русской Духовной Миссии от Московской Патриархии, а также представителя Русского Палестинского Общества, выдав им соответствующие правовые полномочия и доверенности для принятия и управления имуществом». [104] Советско-израильские отношения. Сборник документов / Под ред. Б. Л. Колоколова, Э. Бенцура и др. Т. 1: 1941–1953. М., 2000. С. 361.

17 сентября 1948 г. Священный Синод МП назначил начальником возобновляемой Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Леонида (Лобачева), клирика г. Москвы [105], а его помощником протоиерея Владимира Елховского. [106]Решающую роль при одобрении кандидатур членов первого состава РДМ сыграло то, что оба были фронтовиками и орденоносцами.