Михаил Чуев - Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер

И мы прибавили. Серега опередил меня, быть может, всего на полкорпуса и первым коснулся ладонью шероховатого, скользкого от налипшей тины края.

– Я первый! – крикнул он. – Ты проиграл!

И хохотнув, как безумный, он брызнул мне в лицо, ударив ладонью по воде. Я ответил тем же, и какоето время мы вплавь гонялись друг за другом вокруг бакена, укрываясь за ним и брызгаясь. Свежая царапина от носа «казанки» сияла на красном боку, отчего казалось, что бакен криво и недобро улыбается, глядя на наше ребячество.

– Надо отдохнуть, – сказал, наконец, Серега примирительным тоном. – Залезем на бакен. Посидим, и обратно.

Каково же было наше разочарование, когда выяснилось, что отдохнуть на бакене нам не удастся! На нем не было широких полок или выступов, чтобы присесть. Можно было вылезти из воды, встать на едва выступающий узкий карниз, растопырить руки и, обхватив ими бакен, недолго удерживаться в таком положении, вплотную прильнув к нему грудью. Что Серега и сделал, раскачиваясь вместе с бакеном на волнах. На отдых это было совсем не похоже, и он тут же спрыгнул обратно в воду, дрожа от холода. Солнце неожиданно скрылось, а без него в воде было теплее, тогда как на бакене от холода на ветру сводило мышцы.

Повисев немного на тросах, опоясывающих по кругу днище, мы решили возвращаться.

Вот тутто и началось понастоящему страшное! Легкий бриз, который помогал нам вначале, усилился. Получив свободу на открытой воде, ветер окончательно взбесился и теперь гнал сильнейший волнопляс нам навстречу! В лицо! Заплескивал в нос и в рот.

Мы оба считали себя сильными пловцами, выросли на этих самых водных просторах и с детства плавали помногу и часто. Но так далеко мы никогда не заплывали, и вот оказалось, что классическая техника пловца тут бессильна. При вдохе волна мгновенно ударяла в лицо, вода попадала в носоглотку и сбивала дыхание на «захлеб». Приходилось останавливаться, отфыркиваться и прилагать немалые усилия, чтобы тут же вновь не нахлебаться, держать голову как можно выше над водой, в недосягаемости от мелких и частых волн.

Вот так, барахтаясь, глотая воду и отфыркиваясь, мы плыли все медленнее и медленнее. От бакена мы отплыли не более чем на 150 метров. Берег был еще очень далеко, а силы наши были уже почти что на исходе.

Первым опомнился Серега.

– Помогиииитеееее! – заорал он.

– Помогите! – поддержал его я.

Мы орали и махали руками в сторону берега. Там, сейчас гдето очень далеко от нас, белели и желтели выгоревшие на солнце палатки рыбаков. У них были надувные лодки, и они бы могли нам помочь.

Бесполезно. На берегу ни малейшего намека на движение. Больше того! Мы почувствовали, что начал накрапывать мелкий дождь, и рыбаки, видимо, попрятались под тенты, сидели в тепле и уюте, попивая чаек.

Я перевернулся на спину, чтобы дать немного отдохнуть ногам и рукам. Способ проверенный и надежный. Одно только было плохо! Пока я отдыхал, с каждым порывом ветра те драгоценные метры, что были добыты в борьбе с течением, этим же самым течением отыгрывались в обратную сторону. Пока я пытался восстановиться, лежа на спине, прямо надо мной, высоко в сером небе появился самолет. Он резал тучи красивыми крыльями, прокалывал их стройным фюзеляжем, а турбинами при этом гудел так, что было слышно даже в воде. Мало того, гул моторов нарастал с каждой секундой, и этот факт, несмотря на всю безвыходность моего положения, удивил и отвлек меня. Когда гул заполнил собой все пространство слуха, я машинально приподнял голову над водой и огляделся. И тут же замерзшие от долгого пребывания в воде руки и ноги похолодели еще больше.

«Ракета» с ревом неслась прямиком на меня! Два огромных крыла на скорости приподняли ее стальную тушу, отчего конусообразный киль вылез, поднялся над водой и тускло серебрился, словно чешуйчатое брюхо акулы. Но пугало не это, а то, что стальные проклепанные крылья, вспарывая волну, стремительно приближались к моим глазам как два ножа!

Я рванул в сторону, стараясь уйти с «линии атаки». Внезапно «Ракета», небо, берег заколебались и поплыли перед глазами – в лицо хлестко ударила волна, в нос и легкие вместо воздуха устремилась кислая речная жидкость. Мгновение… и я задохнулся, вода больше не держала меня, она тянула к себе, увлекала в объятия, наполняла меня собой. Еще мгновение, и я окончательно стал бы частью ее. Навсегда! Я забился в отчаянных усилиях, больше похожих на судороги, но вода была сильнее, мягче и тяжелее. И вот, когда сознание почти померкло, чтото схватило меня за волосы и с неимоверным усилием приподняло мою голову над водой. Этим «чтото» была Серегина рука! Как мы оба при этом не попали под «Ракету» – известно только ему, но этого мгновенного вмешательства (и этой руки) хватило, чтобы я откашлялся, отплевался, задышал и пришел в сознание.

– Я понял! – крикнул Серега мне в лицо, когда я, перестав отхаркиваться и дико озираться по сторонам, уставился на него безумными глазами. – Я понял! Мы слабые, и нам никто, никто не поможет!

Его лицо было бледным, губы посинели, зрачки расширены. В них было нечто невероятное и совершенно до сих пор неизвестное – предсмертное смирение обреченного.

Я же, напротив, только что едва не ушедший ко дну и возвращенный к жизни рукой друга, я не верил, отказывался верить в нашу смерть.

« – Ну не может быть, что мы вот так просто возьмем и утонем! Да и за что может случиться с нами такая вопиющая несправедливость! За что!»

Примириться с такой несправедливостью мой юный разум не мог и не хотел! Я верил в наше спасение (хотя для этого должно было случиться настоящее чудо!). Внезапно паника прошла совершенно. Я снова лег на спину и, сносимый волнами, стал про себя повторять слова единственной молитвы, которой когдато научила меня моя бабка.

– Лодка! – вдруг заорал Серега. – Там! Туда! Помогииитееее! – и он рванул навстречу мелькнувшему среди волн предмету слева.

– Помогииитеее! – рванул и я за ним, бросив на то всю энергию молодого живучего тела.

Серега и тут доплыл первым, рискуя опрокинуть лодку, перевалился через борт, я следом.

На веслах сидел рыбак в выцветшей брезентовой штормовке и кепке. Мы, дрожа как два недотоутопленных котенка, съежились на дне лодки. Ритмично взмахивая веслами, рыбак приближал нас к заветному берегу. Он сидел к нам спиной, а за ним, облокотясь на корму, полулежала женщина с вязальными спицами и клубком шерсти в руках.

Ее домашний вид и умиротворенность посреди разыгравшейся за бортом бездны показались мне (особенно на фоне только что пережитого) настоящим подвигом самообладания и достоинства. На холодном ветру да еще и под тонким, противным дождем нас начало колотить, и она, эта замечательная добрая женщина, передала нам с Серегой шерстяное одеяло.