Сергей Панфилов - Жизнь прожить – не поле перейти

Принимая человека, она усаживала его на диван. Зажигала свечи. Положив свои руки ему на голову, громко читала заговоры на украинском языке. На галите выливала воск.

Налив в поварешку одеколон или спирт, зажигала и, читая заговоры, водила горящей поварешкой вокруг человека против часовой стрелки, читая при этом заговоры, приговаривала:

– Ну и сделано тебе! Сейчас все снимем! Кто-то у меня сейчас получит!

К такой-то ведьме-колдунье и стала приходить Любовь, чтобы получить исцеление… Но исцеления она не получила. Тогда она вспомнила о храме во имя мученика Иоанна Воина.

Об этом храме ей рассказала знакомая, которая сильно болела. Она приходила в храм, была на молебнах-отчитках. Однажды она привела сюда и Любовь. Любовь бывала на отчитках, видела она и «Богородицу на стекле», но сердце у женщины тогда еще не проснулось. Может быть время! еще не пришло?

Но теперь она приехала сюда, чтобы остаться здесь, чтобы не бродить больше по колдовским болотам и не дышать испарениями ада.

Да, здесь, в храме, она нашла Христа. Она нашла веру, внимание, чуткость, понимание и любовь. Она нашла здесь Матерь Божью и никуда теперь не хочет уходить из этого святого места. Любовь стала молиться Божьей Матери, изобразившейся нерукотворно на храмовом окне. Она брала фотографию «Богородицы на стекле» и, положив ее себе на голову, повязывала платок. Привязывала к груди – и проходила боль. Мазала больные места маслом, освященным на отчитке – стали сокращаться лимфоузлы.

Любовь принесла искреннее покаяние за прошлые грехи. Она причащается Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. Живет она возле храма Иоанна Воина. Приговоренная врачами к смерти, живет.

Когда становится тяжело, она подходит к храмовому окну, становится на коленочки, молится, просит Матерь Божью:

–Помоги, Царица Небесная, облегчи боль, дай терпения, чтобы все перенести! – и становится легче.

Так и живет Любовь – кается, причащается, молится, работает при храме, надеется на жизнь вечную. Спаси, Господи!

Почему мне захотелось написать историю этого человека? Может быть потому, что его жизненный путь напомнил мне чем-то собственный? Других мужиков, рожденных во второй половине двадцатого века, живущих и теперь, но прибывающих пока во тьме, служащих своими делами дьяволу? Не знаю. Необъяснимо это.

Мы познакомились с ним в Новокузнецке, в храме во имя Иоанна Воина. Здесь же, в храме, сидя возле столика, я и записал историю этого человека. Он сидел рядом со мной, то сжимая, то разжимая кулаки, взглядывая на меня, неторопливо рассказывая хрипловатым голосом о себе. Я смотрел на него – крепкий, сильный, энергичный. Он нашел в себе с Божьей помощью силы, чтобы вырваться из объятий тьмы и прийти к свету. Непросто это далось ему, непросто. Но Господь помог. Послушайте и вы эту историю. Господи, благослови!

Зовут его Алексей, Он родился, как я уже говорил, во второй половине двадцатого века, при Советской власти, в городе Новокузнецке, в районе, называемом Верхняя Колония.

Были у Алексея отец и мать, которых он сильно любил. Был родной брат, сродники, бабушка. Она веровала в Бога, ходила в православный храм. Порой она говорила внученьку, ласково поглаживая его по голове:

– Алешенька, знай и помни, что Бог есть! Надо веровать в Бога, ходить в церковь, молиться, не делать зла, любить ближних, прощать их и творить добрые дела. Алеша стоял насупившись. Слушал слова бабушки. Они были непонятны ему. Разве мог он простить соседского мальчишку-забияку, дразнившего его, обзывавшего нехорошими словами? Да ни за что1 Разве несправедливо поступил он, когда, догнав обидчика, врезал ему справа и слева по его противной роже? А потом, когда он, испугавшись, заревел, наподдал ему сзади ногой? Братья Алексея, уже сидевшие в тюрьме, видевшие его победу, хвалили его и говорили:

– Молодец, Алешка! Ты победитель! Так всегда и поступай…

Терпеливо выслушав бабушку, он уходил на улицу. Старушка крестила внучека, говоря ему вслед:

– Спаси тебя, Алешенька, Христос!

Выйдя на улицу, Алешка доставал из кармана рогатку-пращ и, вложив камень в кожанку, искал подходящую цель – воробья ли, кощку, чтобы, натянув тугую резину, выпустить камень в животину. Он радовался, если выстрел был удачным, и не чувствовал жалости и раскаяния в том, что причинил кому-то боль…

Алексею всегда хотелось быть не таким, как другие. Он хотел быть лидером – сильным, смелым, вести за собой других. В школе он учился средне – в отличниках не ходил. Зато отличался своей неугомонностью – шалил на уроках, дерзил учителям, дрался со школьниками. А иногда, когда его наказывали, подходил вечером к школе и, чтобы отомстить, брал камень и швырял в школьное окно. Увидев, как, зазвенев, брызгали в стороны осколки, убегал, довольный собой…

Но вот закончена школа. Получен аттестат. Алексею восемнадцать лет. Он устроился на работу. Думал, что скоро его заберут в армию. Но получилось иначе… Вечером, идя после рабочей смены, он, увидев, что трое парней бьют его одноклассника, вмешался в драку – привычно и ловко заработал кулаками, валя с ног нападавших. Здорово с одноклассником наподдали им. А потом еще добавили – да так сильно, что народный суд Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело о нанесении телесных повреждений, приговорил Алексея к двум годам лишения свободы. Вот так. И, как поется: «Таганка… Все ночи, полные огня. Таганка… Зачем сгубила ты меня?» Господи, помилуй!

Тюрьма, лагерь – другой мир. Парикмахер обстриг Алексею густые волосы. Они упали на пол. Он встал с кресла, чувствуя себя другим человеком. Ему предстояло войти в иной мир, чтобы жить в нем, исполняя законы этого мира. – Руки за спину! Вперед! – скомандовал надзиратель. Алексей, сложив руки за спиной, сделал шаг, другой… Прощай, воля!

Здесь, в зоне, Алексей вдруг понял и ощутил на себе всю лживость системы, оставшейся по ту сторону колючей проволоки. Там, на воле, говорили по радио, писали в газетах, что человек человеку – друг, товарищ и брат. Показывали фильмы – слащавые, сентиментальные, о хороших людях, о добре. На самом деле, в жизни, все было иначе. Здесь правил закон не добра, а силы. И Алексей принял этот закон, став сильным и безжалостным…

Были в зоне свои понятия о добре и справедливости, но среди своих – сильных и безжалостных. Они не верили в Бога, желавшего всем спасения и добра. Им был ближе, может быть, и неосознанно, идеал дьявола – супермена, сверхчеловека – сильного, смелого, удачливого, безжалостного…

Прошло два года. Закончился срок заключения. Алексей вышел на свободу, вернулся домой – в Новокузнецк. А вскоре из военкомата пришла повестка – Алексея призывали на службу в Вооруженные Силы. Правда, сказалось то, что он был судим. Для него закрылась дорога в боевые части – что в десант, что в мотопехоту, что в танковые войска. Остался один вариант – строительный батальон, сокращенно – стройбат.