Дан Борисов - Взгляд на жизнь, или Охота на птицу удачи

Это с одной стороны, а с другой – рушится незыблемость материального мира. Если любой предмет может аннигилировать – исчезнуть без следа, то значит и вся вселенная при определенных условиях может мгновенно прекратить своё существование, значит, она вовсе не вечна и бесконечна.

Поскольку ученые не обнаруживают крупных космических тел из антивещества, то сражу же можно предположить, что материальных вселенных как минимум две – вторая из антиматерии. Эти вселенные кто-то создал искусственно и теперь не дает им войти в соприкосновение, иначе они взаимоуничтожатся. А значит, есть и некий третий мир, который древние называли Навью, Нагвалем или Дао. Мир, откуда все приходит на какое-то время, а потом уходит туда же.

И самое главное – после осознания всего этого весь материальный мир приобретает некую призрачность, условность. Появляется впечатление, что истинный центр мира находится вовсе не в материальной составляющей, а где-то еще. Где-то там, куда уходит энергия аннигялиционного взрыва. Разве не так? И более того, если с той же самой стороны опять приложить эту энергию, можно этот материальный мир воссоздать вновь, еще раз, по тем принципам и матрицам, что там существуют. Вот ведь в чем дело! Это научно доказанный факт на сегодняшний день.

Почему же об этом молчат ученые люди? Тайна за семью печатями.

А вот древние китайцы, например, думали об этом. Извините, но приведу статью из Словаря Яндекса не полностью:

ДАО(кит. «путь», «Бог») – категория философских учений в Древнем Китае для обозначения того, что, как записано в даосском трактате «Дао Дэ Дзин», «существовало до возникновения Неба и Земли», что не идентифицировано и не оформлено; вечно Единое, неизменно непреходящее; неслышимое, невидимое, неощутимое, недоступное для постижения – становится неопределяемо совершенным; находясь в состоянии покоя и неизбывного движения и выступая первопричиной всех изменений, является «матерью всех вещей», единым источником происхождения всех объектов универсума и присутствующим в каждом из них, всеобщим космическим принципом предопределения всех кругообразных трансформаций материальной субстанции «Ци…» ну, и так далее.

Аналогичным образом думали не только древние китайцы, а почти все наши предки, почему же нынешним философам до этого дела нет?

Наш мир вовсе не так прост, как кажется. Об этом говорит уже наука, а не только мои личные опыты, которым можно верить или не верить. По крайней мере, совершенно очевидно, что всё в этом мире имеет некую оборотную сторону, без которой мир не может быть равновесным. А то, что этот мир полностью уравновешен со всех сторон, в этом не может быть никаких сомнений.

Для чего я это всё сейчас вспомнил? Бороться с мракобесием ученых вовсе не входит в мои планы. Просто я хотел еще раз показать, что равновесие мира базируется на дуализме, раздвоенности все сущего. Всё в мире, энергия и материя, жизнь и смерть, добро и зло и все их разновидности возникают, раздваиваясь как бы из ничего, существуют отдельно друг от друга, но сливаясь, исчезают – уходят туда, откуда пришли.

Всё сущее в мире одновременно и есть, и его нет. Любое явление этого мира в какой-то степени иллюзия, хотя кажется нам вполне реальным. И главная беда человечества состоит в том, что оно всё время видит только одну сторону этого мира (материальную) и пытается оценивать её с точки зрения добра и зла, а это невозможно, как судить о слоне, изучив только его хвост. Бесплодность этих попыток приносит постоянную боль и страдания. Человек, пытаясь избавиться от этих постоянных страданий, напрягает свои умственные способности и что-то предпринимает или же просит бога помочь ему. Как то, так и другое бесполезно и мало чем помогает. Мы продолжаем страдать и мучиться.

Давайте попробуем улучшить положение? Я не говорю о всём человечестве, хотя бы только для самих себя? Если, да, то пошли дальше.

«Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все – суета!

Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах.

Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?»

(Экклезиаст Гл.3, ст18-21)

Вечер московского летнего дня. На улице Космонавта Волкова желтовато-серый сталинский дом. Подъезд со двора. Лифт, не очень загаженный, пахнет не мочой, а старыми временами. Поднимаюсь на пятый этаж. Дверь в квартиру мне открывает маленькая кругленькая хозяйка средних лет.

– Вы от Виктора?

– Да.

– Заходите. Ботинки снимать не нужно. С этими обормотами я каждый час пол мою. Ну вот опять! Наказание господне… – хозяйка суетится немного лишнего, видимо, чувствует себя не в своей тарелке, – Входите, входите, не стесняйтесь.

Из прихожей я прохожу в большую комнату с остекленным эркером. Снятые с пола ковры свернуты в трубочки и стоят в углу. Рядом с ними прорезанные картонные коробки с подстилками из старых тряпок для щенков. Сами хозяева коробок, как рыжие тараканы суетятся на паркете посреди комнаты. Когда я вошел и сел в кресло, они, скользя и царапая маленькими коготочками по голому паркету, ретировались поближе к своим коробкам, кроме одного с белой ленточкой на шее. Тот наоборот, подбежал ко мне и стал принюхиваться к моим ботинкам.

Со стороны кухни всё время доносится бешенный лай крупной собаки. Хозяйка вошла в комнату со шваброй и мокрой тряпкой затерла маленькие лужицы на слегка вспученном паркете.

– Зовите меня просто по имени, Света.

– А я Андрей.

– Очень приятно. Керри злится, не пускает никого к щенкам. Сейчас я вас познакомлю, и она успокоится.

Света ушла на кухню. Лай прекратился. Вместо лая теперь стало слышно громкое пыхтение и скрежет когтей по полу. Хозяйка еле держала на поводке большую рыжую собаку. С решительным и грозным видом, еще пару раз громко гавкнув, собака подошла ко мне и потянула носом запах моих брюк, после чего действительно сразу успокоилась. Щенок с белой ленточкой спрятался от грозной матери за моей ногой.

– Ну вот, и всё, – Света отвела собаку обратно на кухню, вернулась и присела напротив меня на диван, – Ну что? выбирайте!

Легко сказать «выбирайте», а как это можно сделать? Теперь уже я почувствовал себя неловко. Я умею выбирать колбасу, ботинки, ружья, автомобили, в конце концов, но как выбрать для себя живое существо?

Сейчас я это знаю, а тогда я растерялся совсем. Я поднял с пола теребящего мои шнурки щенка с белой ленточкой. Этот теплый комочек принял такое вмешательство в его личную жизнь без особого недовольства. Он устроился в моих руках поудобней и все норовил лизнуть мой нос. Когда я поднес его совсем близко, ему это удалось. В этот момент меня поразил легкий кофейный запах, исходивший от щенка.