Илья Светозаров - Отражение

А ведь закончить наше земное обучение совсем не сложно. Эта задача под силу каждому читающему данную книгу. Боже упаси, конечно же, речь не идет о самоубийстве. Суицид – тягчайший грех, которому нет оправдания. Добровольный уход из жизни отбрасывает несчастную душу в самое начало ее длительной эволюции. Это – недопустимый и непростительный проступок, который наказывается крайне жестко. Говоря об окончании земного этапа в развитии человека, я имею в виду исключительно легальный и единственно допустимый путь, путь становления души на основе веры и развития разума. Итак, определите, что является для вас самым дорогим и значимым в этой жизни. Это непростой вопрос, не торопитесь с ответом и подумайте очень хорошо. Подумали? Определили? Так вот, то, что вам больше всего дорого, это и есть то, что вас больше всего держит в этой жизни! Любая привязка к земной жизни – это еще один якорь, висящий на шее у нашей души (если, конечно, у души есть шея) и притягивающий ее к нашей грешной земле. Скажу вам по секрету: вся наша жизнь состоит именно из таких привязок. Это нормально. На определенном этапе так и должно быть. Я абсолютно не призываю вас сейчас же расторгнуть все родственные узы и трудовые договоры и сесть на берегу моря в ожидании, когда же ваше Высшее Я заберет вас, лишенного своих якорей, в высшую реальность. Процесс духовного и телесного освобождения должен происходить естественно и постепенно. На берегу, если вы пришли сюда в твердом намерении больше не возвращаться в суетный мир, вы просидите недолго. Пока, например, не пойдет дождь. Или пока вас не накроет голод. Пока вам ни позвонит кто-нибудь на мобильник, который вы на всякий случай взяли с собой. Или пока не случится еще что-нибудь "из ряда вон выходящее". Не мучайте себя, не делайте того, к чему вы пока еще не готовы. Не нужно заставлять тело опережать собственную душу. Из этого все равно ничего путного не выйдет. Любой поступок, прежде всего, должен опираться на готовность души к данному поступку. А такая готовность должна созреть. Это довольно длительный процесс, не нужно его форсировать и ускорять. Намеренно излишний форсаж приведет к прямо противоположным результатам. Вас просто отбросит назад дальше, чем вы были до этого. До того, как приняли неосторожное решение о штурме вашего греха, к которому вы оказались не вполне готовы. В отличие от вас, ваш грех всегда находится в полной боевой готовности. А почему? А потому что этим занимается неусыпный покровитель и вседержитель всех человеческих слабостей и недостатков.

Характерно, что при ближайшем рассмотрении наших привязанностей вдруг совершенно неожиданно выясняется их абсолютная эфемерность. Жизнь – действительно театр. Все, что ее составляет – на самом деле призвано нас убедить именно в этом. Разбирая по одному все свои дела и раскладывая их на три кучки: важнейшие, важные и совершенно не важные, мы с удивлением замечаем, как неуклонно растет кучка под номером три. То, что еще вчера казалось нам основой нашего бытия, сегодня предстает в виде полной ерунды, не заслуживающей никакого внимания. Мы с опаской оглядываемся по сторонам и думаем: "Хоть бы никто не увидел, какая чушь так долго и настойчиво занимала меня". Нормальный человек время от времени должен проводить полную ревизию своих "истинных ценностей". Смело вскрывайте пыльный склад собственных постулатов и закостенелых догм. Не бойтесь ворошить свои залежалые стереотипы и ложные приоритеты. Развитие – основа роста. Рост немыслим без отказа от устаревших и отслуживших правил. Будьте актуальны, старайтесь всегда соответствовать самим себе. Не теряйте себя в потоке жизни. Не позволяйте этому потоку размыть основы вашего бытия, в то же время, не мешайте ему вымыть из нее все лишнее и наносное. Не бойтесь жизни. Что бы вы ни думали, какие бы вселенные ни вращали в собственном воображении, все это не имеет никакого смысла без элементарного поступка. Действие и только действие – основа и показатель нашего духовного роста. Поступок – единственный критерий нашей правоты. Намерение, лежащие в его основе – суть нашей веры. Духовная развитость не должна изолировать нас от мира. Она должна менять наши отношения с окружающей действительностью. Для начала необходимо помнить: развитость – всегда относительна. Глупость безусловна и бесспорна. Развитость, кричащая о себе – та же глупость. Любой позыв к миссионерству – свидетельство не святости, а заблуждения и гордыни. Не навязывай своего мнения, не учи жить, не занимайся морализаторством. Откажись от всего этого и у тебя появится время для собственного развития. Осознание себя учителем губительно для любого человека. Роль учителя и носителя мудрости убивает не только все вокруг, но прежде всего, сводит на нет все заслуги ее добровольного исполнителя. Учителей и так достаточно. Учеников мало! Сорви маску мудреца с того, кто пытается поучать тебя, и в большинстве случаев ты с удивлением обнаружишь простого клоуна. Помни – мудрость, смотрящаяся в зеркало, становится глупостью. Неверующая мудрость превращается в хитрость.

В праведной борьбе ты никогда не будешь одинок. Нужно только захотеть и поверить в это!

Я беру книгу. Книга написана пятьдесят лет назад. В свое время она попала в мою жизнь самым невероятным образом. Если хотите, могу рассказать. Дело было так. В моей жизни произошло одно необычайное событие. Я начал искать объяснений. Что это было, как это все понимать, какие выводы необходимо сделать. В поисках того человека, который бы мог мне помочь, я попал в село Новотроицкое, где познакомился с интересной женщиной. Да, конечно, перед тем, как искать ответы "на стороне", я отправился к батюшке, который в свое время меня крестил и с которым довольно долго я поддерживал достаточно доверительные отношения. Этот человек действительно верил, я это чувствовал, и мне не нужно было никаких других доказательств. Выслушав мою историю, он спросил, а как я сам все это расцениваю. Признаться, я был несколько озадачен. Конечно, у меня было свое мнение, но оно не совсем вписывалось в христианское мировосприятие. Собственно говоря, чтобы его "развеять", я и пришел к священнику. И вдруг такой вопрос, что называется не в бровь, а в глаз. Отец Вячеслав – мудрый человек. Я понял это и оценил в полной мере только после того, как судьба окончательно нас развела. Конечно, уже тогда мне пора было определиться, на чьей стороне я нахожусь в мировоззренческом плане. Благодаря своему каноническому долготерпению, православие и так слишком долго меня терпело. В ходе довольно частых встреч с отцом Вячеславом, а большинство из них проходило у него дома, я чувствовал, как мы постепенно перестаем друг друга понимать. По мере того как количество вопросов с моей стороны росло, батюшка относился ко мне все более настороженно и отстраненно. Порой это проявлялось весьма интересно. Сидя обычно за рабочим столом или играя с ребенком, услышав одну из моих, казалось бы, вполне безобидных реплик, он вдруг совершенно менялся. Вставал из-за стола, ребенка передавал своей безропотной супруге, которая тут же его уводила в другую комнату, и начинал говорить. Жена его заслуживает самых добрых слов. Она никогда не мешала нашим беседам, занимаясь бытовыми делами где-то на заднем плане наших разговоров. Говоря, батюшка воодушевлялся и постепенно принимал позу проповедника, как будто перед ним сидел не я, а находилась целая масса прихожан. Он жестикулировал, ходил справа налево, вдруг останавливался, вскидывал голову, потом опять шел до ближайшей стены, и так далее. Я даже не знал, как себя вести в таких случаях. Мне становилось неудобно, что я сижу. В некоторых местах его речи мне хотелось схватиться с дивана и встать по стойке смирно. Особый колорит этим горячим речам придавало одеяние батюшки. Трикотажные спортивные штаны, футболка и мягкие домашние тапочки, по-моему, даже с какими-то собачьими мордочками. В общем, интересно было. Я именно тогда примерно понял, что значит блаженство в вере и как оно выглядит в жизни. В этот же раз все происходило совсем по-другому. Я думаю, натянутость наших духовных отношений стала ощутимой не только для меня. Чувствовалась домашняя заготовка. Не может же православный отец в ответ на просьбу о встрече сказать то же самое, что говорят обычные миряне, совершенно не желающие с кем-то встречаться. Вот и приходится изобретать варианты. Кроме обычного в таких случаях "Молись", в тот вечер я так ничего и не услышал.