Неустановленный автор - Отшельник. Жизнь в школе Белого братства в Гималаях

Тут с моим другом произошла странная перемена. Его лицо воссияло почти неземным светом. Сэн сказал:

– Благодарю тебя, благодарю от всего сердца. Ты даже не знаешь, какую услугу ты оказал мне своим решением. Ты был последним препятствием для моего дальнейшего духовного продвижения. В силу определенного стечения обстоятельств, которые тебе пока еще покажутся непонятными, я должен был сначала тебя наставить на путь совершенства. До этого мое духовное продвижение было невозможно. При этом мне не разрешалось каким-либо образом принуждать тебя к тем или иным решениям. Единственное, что мне оставалось, это стать твоим слугой и прилежно исполнять свои обязанности. И теперь это принесло мне свободу. Необходимо только твое согласие на обучение, и все препятствия к твоему поступлению в школу по овладению «мастерством» святых людей большого Белого Братства будут устранены.

Я добровольно дал это согласие. Лионель, в молчании дослушав нашу беседу, подошел ко мне и, пожав мне руку, сказал:

– Теперь ты действительно мой брат. Хочу поздравить тебя с тем, что своим руководителем ты выбрал Сэна. Он был и моим наставником. Правда, я еще не прошел всех испытаний, то есть еще не достиг полного мастерства, но собираюсь в будущем наверстать упущенное, в будущем, когда ты, может быть, продвинешься гораздо дальше, чем я теперь.

– Но уже не на этой Земле, дорогой Лионель, – прервал его Сэн. – Через несколько лет ты погибнешь, выполняя миссию на благо своего отечества, твоего отечества, которое будет вести войну с отечеством нашего друга. Нас эта вражда между двумя странами разделить, конечно, не сможет, потому что мы слишком хорошо знаем, что такого рода вражда – всегда явление преходящее, вызванное либо политиками и их дипломатией, либо царящими в данный момент экономическими и прочими условиями.

Лионель протянул мне руку:

– Будь, что будет; с этой минуты мы действительно духовные братья! Если я тебя никогда больше не увижу на этой Земле, тогда встретимся где-то еще. Мы связаны друг с другом дружбой, которую теперь ничто не в силах разорвать.

Много лет спустя Лионель находился на борту линейного крейсера, который во время Первой мировой войны должен был доставить британского главнокомандующего лорда Кичнера в одну из стран с дипломатической миссией. Линейный крейсер был торпедирован, и Лионель погиб вместе с лордом Кичнером и всем экипажем корабля.

А пока для меня начинался новый отрезок жизни, сделавший из меня совсем другого человека, полностью изменивший меня. Учеба была нелегкой – пожалуй, не всякий был бы в состоянии одолеть ее. И, действительно, некоторые мужчины и женщины, начав курс обучения, не выдерживали и бросали его. Подавляющее большинство таких людей воспринимало преподаваемые знания и навыки, как бы вдыхая их, по вдохновению или интуитивно. Они чувствовали, что их кто-то ведет, но точно не знали, что с ними происходило. Лишь немногим, в том числе и мне, довелось учиться непосредственно у Мастера Z и находиться в его обществе. Такое предпочтение оказывается только тем, у кого в силу их эволюции и прежнего образа жизни здесь и в других мирах существует определенная гарантия того, что они, в конце концов, все же достигнут своей цели. А если нет, то у них останется такая сильная жажда познания, что они уже никогда не покинут место обучения. Если же подобное все же случится, и кто-то из недоучившихся, вернувшись в мир, ради бахвальства станет рассказывать о своей учебе, то любопытные слушатели все равно мало что поймут, потому что описания недоучки будут столь фрагментарны, что никто никогда не найдет этого места обучения. А если случайно кто-то из любопытства приблизится к этому месту, он или они будут отвлечены от их цели какими-то событиями или обстоятельствами.

После упомянутой беседы между Сэном, Лионелем и мной прошло уже несколько дней, а мы не предпринимали ничего, что указывало бы на то, что мы планируем нечто необычное. Короче говоря, мы никак не готовились к посещению школы святых людей. Слово «святой» употребляется здесь потому, что местные жители именно так называли членов Белого Братства. Мы просто не делали ничего, и казалось, будто мы вообще не собираемся что-либо предпринять в этом направлении.

Несколько недель спустя Сэн вошел в мою просто обставленную комнату, где я, удобно разлегшись на своем ложе, читал. К тому времени моя рана почти совсем затянулась. Сэн попросил разрешения представить мне своего доброго друга. Я ответил утвердительно, и Сэн тут же вернулся в сопровождении индийца, который произвел на меня прекрасное впечатление. У него был открытый, приветливый взгляд, одежда его была очень простой, но чистой, а его голос был вкрадчивым. Короче говоря, этот человек с первого взгляда внушал доверие.

− Это мой друг Латах, − сказал Сэн, представив вошедшего. − У него для вас послание от Мастера Z.

Я тотчас вскочил и – весь обратившись в слух – попросил курьера передать мне послание Мастера Z.

– Если ты готов, сагиб ты должен последовать за мной туда, где Мастер Z будет находиться еще долгое время. Только возьми с собой теплые вещи, потому что нам придется переваливать через высокие горные хребты, где ночью очень холодно.

– Но ведь ты, дорогой Латах, – ответил я с улыбкой, – похоже, совсем не боишься холода, потому что одет довольно легко.

Улыбнувшись в ответ, Латах ответил:

– Сагиб, когда ты пробудешь в наших училищах, расположенных в высокогорных долинах, столько же, сколько я, ты станешь таким же закаленным. Мне холод не страшен, ведь я научился усилием воли окружать себя аурой, сквозь которую холод проникнуть не может; в ней я чувствую себя довольно уютно при любом морозе. Но ты еще не развил в себе такие способности к концентрации воли и должен взять теплые вещи, чтобы не навредить здоровью.

Мы начали готовиться к путешествию, что отняло не очень много времени, так как Сэн, похоже, ожидал чего-то подобного: все было приготовлено, и уже через два дня после прибытия Латаха мы были готовы к путешествию.

Лионель попрощался с нами накануне нашего отправления. С чувством пожав мне руку, он уверенно произнес:

– Итак, до встречи, брат, в мире, лучшем, чем этот.

Прощание далось мне нелегко, что свидетельствовало о том, какими крепкими узами связала нас судьба.

В деревне, где мы жили вот уже несколько недель, были наняты четверо носильщиков.

Ранним утром мы отправились в путь вдоль ручья, стекающего из одной из боковых долин, по узкой тропинке; никаких других путей-дорог здесь не было. Мы шли друг за другом. Первым шел Латах, как проводник, затем четверо местных с нашей не очень большой поклажей, за ними я. Замыкал шествие Сэн.