Лорена Доттай - Возвращение атлантов

– Это он на фотографии? – спросила Софья. Она стояла уже долгое время, рассматривая портрет трехлетнего ребенка. «Какой упрямый взрослый взгляд», – подумала она и оглянулась по сторонам, в надежде увидеть другое фото, на котором бы он был уже взрослым или достаточно взрослым…

– Как же он учится, если он в отъезде? – спросила Софья, так и не увидев другой его фотографии.

– Ах, он уже заканчивает! – отозвалась Кати, – Берешь задания и делаешь… Главное – это тренировка…

Кати переходила от одного подоконника к другому, они были широкими и все заставлены цветами.

– А в других городах тоже есть такие академии, как наша? – спросила Софья, она разглядывала фотографию мужчины и женщины: «Должно быть, родители», – подумала Софья. Мужчина с женщиной склонили головы друг к другу, как это было принято фотографироваться раньше, а теперь это выглядело несколько старомодным.

Кати вернулась с лейкой, снова наполнив ее водой.

– Академия – одна, а ворота есть в каждом городе, – проговорила Кати, убирая с макушки пальмы засохшие листья.

– Академия – одна? – переспросила Софья, – а ворот много? – ей еще трудно было это понять.

– Так она в нашем городе или не в нашем? – спросила Софья через некоторое время.

– Она не в городе, – проговорила Кати, ставя лейку в угол, – но мы из разных городов… В этой квартире я чувствую себя неуютно: такое большое пустое пространство… Я живу только в своей комнате, пойдем, я тебе покажу.

Комната Кати тоже была большой, чему Софья удивилась. Она почему-то думала: Кати живет в каморке. Вместо фотографий на стенах висели картины. Они были беспредметными – это сразу бросилось Софье в глаза.

– Я рисую, – проговорила Кати и раздвинула занавес, деливший комнату надвое. Теперь Софья поняла, что комната еще больше, чем ей показалось вначале. За занавесом стояли мольберт и шкафчики, на стенах висели полки.

– И спишь ты тоже здесь? – спросила Софья.

– Да, – ответила Кати, – остальные комнаты я заперла.

– И рисование – это то, чем ты занимаешься в этой жизни…

– Да, это моя официальная жизнь, и в ней я занимаюсь… Вот видишь…

– Твои обе жизни такие интересные, – проговорила Софья, разглядывая картины, – я сижу целыми днями за компьютером и перевожу всякие детективы… Это скучное занятие… Каждый день одно и то же…

– Я пойду приготовлю кофе, – отозвалась Кати, – как будет готов, позову тебя… Или ты не пьешь кофе?

– Если есть чай, то мне лучше чай, – проговорила Софья, переходя к следующей картине.

– Знаешь, когда энергия сильно идет через тело, то можно выпить и коньяку, – проговорила Кати, – он ослабляет… Ну, хорошо, тебе чай.

Софья осталась одна в комнате, а ее не покидало ощущение, что картины – это дневник Кати, дневник, написанный в цвете и немногочисленных образах. «Спиритуальный дневник», подумала Софья.

«Что ни говори, а картины – они выдают, – такие тонкие чувства, такие тонкие настроения, и как это похоже на Кати…» Софья почувствовала, что кто-то смотрит ей в затылок и обернулась. Кати стояла в дверях, она улыбнулась и пригласила Софью на кухню.

– Такие интересные работы, – проговорила Софья, – ты выставляешься?

– Нет, – сказала Кати. – Я вхожу в транс и рисую, я даже не могу сказать, что сама рисую, и не знаю, кто автор… Рисуют через меня, но что-то есть и от меня, конечно… Всегда интересно через несколько дней посмотреть, что вышло из меня наружу…

– Почему через несколько дней? – спросила Софья.

– Я вижу это четко через несколько дней, когда остатки транса прошли, – проговорила Кати и пододвинула к Софье вазочку с печеньем, – к сожалению, ничего больше не нашлось в шкафах.

– У меня такая же картина, – проговорила Софья, отпивая из чашки, – особенно в холодильнике.

– Сижу целыми днями одна и рисую, иногда забываю поесть, – добавила Кати.

– Я тоже, – отозвалась Софья, – перевожу целыми днями и забываю покушать, вечером спохватываюсь, но скоро все изменится.

– Да? – удивилась Кати.

– Я выхожу замуж, – объяснила Софья, – мы уже три года об этом думаем. Думали-думали и вот, наконец, надумали… Наверное, все-таки поженимся.

Софья договорила последнюю фразу, и на нее нашло сомнение, странное неверие, чувство, что сказанное никогда не произойдет. Она вдруг поняла, что не может ни на минуту почувствовать себя замужем… В ней не было этого чувства.

И Кати не сказала больше ни слова об этом. В таких случаях обычно спрашивали о женихе, о платье, о прическе, о свадебном путешествии, но Кати ни о чем больше не спросила, как будто такие вещи ее вообще не интересовали. Кати встала из-за стола и налила себе еще кофе.

– Как ты собираешься выходить замуж, если в твоей ауре нет ни капли красного? – вдруг спросила Кати, присаживаясь снова к столу, а Софью этим вопросом словно молотком по голове стукнули.

– А я не могу никак заполучить хоть капельку красного? – спросила Софья, стараясь превратить все в шутку.

– Или ты собираешься выйти за святого человека, который весь фиолетовый, а, скорее всего, белый?

Марк был правильный, но не святой. Меж ними была скорее дружба, но страсти не было с самого начала. А была ли любовь? – эту мысль Софья отгоняла от себя.

– У меня такое странное чувство, что этого никогда не произойдет, – вдруг произнесла Софья, – но я уже устала от неопределенности.

– Поживем – увидим, – отозвалась Кати, – в жизни, на самом деле, мы можем иногда совершить такие поступки, после которых возврата больше нет, но таких поступков очень немного… Всегда оставляй за собой дверь немного приоткрытой… Ко мне недавно пришла во сне моя первая любовь, он был такой красивый…

– И где твоя первая любовь сейчас? – спросила Софья.

– Спился. Опустился, – проговорила Кати. – Моя дверь закрыта.

Кати помолчала немного.

– Мы танцевали очень медленный танец, и он был такой красивый – во сне. В жизни такого больше нет… – и я сказала ему: «Я вкладываю тебе этот кристалл исцеления», – и мгновенно у него зажегся оранжевый кристалл в груди. Он его принял… Но меня смущает одна вещь, – продолжала Кати, – мы ведь не можем кого-либо лечить без их ведома. А я не спросила у него разрешения.

– Это его душа к тебе приходила, – проговорила Софья, вздохнув, ей вдруг стало грустно – грусть Кати передалась и ей, – душа приходила за помощью, да, иначе б она не пришла – во сне.

– Да, наверное, это была душа, – отозвалась Кати, – поэтому он был такой красивый, потому что все души прекрасны…

– Да, и ведь он принял кристалл, – продолжала Софья. – Значит, ему это было нужно.

– Ты права, – отозвалась Кати и в глазах у нее появились слезы, – он приходил ко мне три года и теперь, наконец, получил кристалл. Но моя дверь закрыта.