Коллектив авторов - Церковь небесная и земная

Бог определил спасти человека. Сразу же по грехопадении Всеблагой Бог дает падшим праотцам надежду на спасение через обетование о семени Жены. И вражду положу между тобою и между женою, – говорил Бог змею в присутствии обольщенных им, – и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту (Быт. 3, 15). В этом приговоре искусителю содержится благодатное обетование о разрушении союза между искусителем и искушенными, который сам собою образовался через грех человека, о продолжении борьбы со злом в семени Жены в лице необычайного Потомка прародителей.

Об истинном Мессии, уже пришедшем на землю для исполнения древних обетовании действительно, говорится в Новом Завете, что Он родился от жены (Гал. 4, 4), и цель Его пришествия – разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8) и связать змия древнего, который есть диавол и сатана (Откр. 20, 2).

Дарованием обетования о грядущем Спасителе был восстановлен завет Бога с человеком, разрушенный грехопадением. Завет этот называется благодатным, так как человеку ниспослан дар спасения не только без всякой заслуги с его стороны, но и вместо вечного осуждения за вину его, ибо каждый человек, как грешник, подлежит гневу и суду Божию. В силу этого завета жившие до явления Искупителя спасались или чаяли получить спасение верою в Него как Грядущего.

Почему же Бог не сразу благоволил исполнить Свое обетование? Почему не сразу после падения послал Он на землю Сына Своего?

Святые учители и отцы Церкви так рассуждают:

1. Надлежало, чтобы люди в продолжение веков опытно познали и сколько возможно сильнее почувствовали всю глубину своего падения и свое нравственное бессилие и тем охотнее возжелали Божественной помощи, тем усерднее приняли ее, когда она будет подана (см.: Рим. 8, 3), ибо Бог не мог спасти людей против их воли и желания. «В продолжение веков, – пишет св. Григорий Богослов, – были два знаменитых преобразования жизни человеческой, называемые двумя Заветами. Одно вело от идолов к Закону, а другое – от Закона к Евангелию… Но с обоими заветами произошло одно и то же. Что именно? Они вводились не вдруг, не по первому приему за дело. Для чего же? Нам нужно было знать, что нас не принуждают, а убеждают. Ибо что не произвольно, то и не прочно, как поток или растение не надолго удерживаются силой. Добровольное же и прочнее, и надежнее. И первое есть дело употребляющего насилие, а последнее – собственное наше. Первое свойственно насильственной власти, а последнее – Божию правосудию. Потому Бог определил, что не для нехотящих должно делать добро, но благодетельствовать желающим».

2. Надлежало, чтобы зараза греха, глубоко проникшая всю природу человеческую, мало-помалу вышла наружу, чтобы эта нравственная болезнь человечества созрела вполне и достигла последней степени своего развития, и тогда уже явился Небесный Врач душ и телес для ее всецелого и совершенного исцеления: когда умножился грех, стала преизобиловатъ благодать (Рим. 5, 20).

С другой стороны, человек еще не мог чувствовать отвращения ко греху, пока последний не произведет всех злых последствий, сопряженных с ним. Требовалось время для того, чтобы открылось все то безобразие, которое принес с собою грех в человеческий род и в окружающий его мир.

3. Надлежало предварить людей о пришествии на землю такого чрезвычайного Посланника Божия, каков Искупитель, и сообщить им мало-помалу сведения о всех обстоятельствах Его чудесного явления, жизни и смерти, чтобы, когда Он явится, они могли безошибочно узнать Его; надлежало также постепенно приготовить их к принятию столь высокого учения, какое имел принести Искупитель и которое без этого предварительного приготовления они не способны были бы усвоить.

4. Надлежало грешному человечеству предварительно пройти долгий ряд очищения и освящения в сонме патриархов и всех святых мужей Ветхого Завета, чтобы явиться наконец в лице Пресвятой Девы Марии на той степени чистоты и святости, на которой оно (человечество) могло соделаться вместилищем Святейшего святых, Бога Слова. «Давно, – говорит один древний учитель Церкви, – еще прежде сложения мира, предопределено было воплощение Бога; но до Пресвятой Девы Марии не обреталось достойного храма для воплощения. А когда обрелся он, то и воплотился Господь».

Надлежало сначала разными способами и в разных отношениях приготовить род человеческий к принятию от века предопределенного Искупителя, а потом уже явится Искупителю, как действительно и поступил бесконечно Премудрый Господь и как действительно и приготовился человеческий род к сретению Его. Ибо когда настало время пришествия Мессии, Его ожидали не только иудеи, но и язычники, и конечно, благодаря этому всеобщему ожиданию явления Мессии, Спаситель встречал в язычниках такую веру, какой не обретал в самих иудеях (см.: Мф. 8, 10), равно и апостолы с такой быстротой насадили Христову Церковь во всех странах языческого мира (см.: 1 Пет. 1, 1; Рим. 10, 18; 15, 19).

С восстановлением завета между Богом и человеком устанавливается Церковь,первоначально Патриархальная.В нее войдут все верующие в Искупителя, но особая заслуга принадлежит патриархам,как подвижникам веры и благочестия, столпам Церкви, послужившим ее утверждению.

Отличительной особенностью патриархальной эпохи было близкое и непосредственное общение патриархов, – то есть главных начальников и отцов избранного рода («патриарх» – отец, начальник), – с Богом и управление ими народом на основании тех непосредственно сообщаемых нравственных правил, которые признавались уже всеми, хотя еще и не были сведены в формальное законодательство, кроме первичного свода их в Ноевых законах. Это был опыт нравственно отеческого управления в его лучшей и простейшей форме.

Семейство патриархов являет собою как бы новый рай на земле, покрытой глубоким мраком нечестия и идолопоклонства. Близость патриархов к Богу напоминает собою райскую близость первозданного человека к своему Создателю. Такая близость основывается на крепкой вере в Бога и в Его обетования и на совершенной, всем жертвующей любви к Нему.

Верою во Христа Спасителя украшались ветхозаветные праведники, «образы чувственными сокровенныя Божия тайны миру проявиша» [16] Канон Недели перед Рождеством (святых отцев), песнь 1: «Числом и верою Божественныя Троицы, безбожие низвергше, в пещи дети образы чувственными, сокровенныя Божия тайны миру проявиша». . Подобно и Ноев ковчег прообразовал Крест Христов, а воды потопа – Крещение, в котором совершается уже не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести (1 Пет. 3, 21). Так, в некоторых моментах потопа виден намек на новозаветные Таинства, на Церковь Христову, ради которой мир и существует. Как в ковчеге Ной спасался от вод потопа, так и мы в Церкви спасаемся от греховного потопа. Но «ковчег принял неразумных животных и сохранил их неразумными, а Церковь неразумных принимает и изменяет» (свт. Иоанн Златоуст), обновляет и освящает, ибо Христос Спаситель сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением (1 Кор. 1, 30).