святитель Афанасий (Сахаров) - О поминовении усопших по уставу православной церкви

Молитву о собратиях живых и усопших Святая Церковь считает необходимой, неотделимой частью как общественного богослужения, так и келейного, домашнего правила. Она сама дает соответствующие молитвословия и устанавливает чины их. В часности, она особенно побуждает молиться об усопших, когда при последнем прощании с ними, в день погребения, влагает в уста отходящего в иной мир трогательные прощальные обращения к живым: «Прошу всех и молю: непрестанно о мне молитеся Христу Богу» 11. «Помяните мя пред Господом» 12. «Молю всех знаемых и другов моих: братие мои возлюбленнии, не забывайте мя, егда поете Господа, но поминайте братство и молите Бога, да упокоит мя с праведником Господь» 13. «Воспоминаю вам, братие мои, и чада и друзи мои, не забывайте мя, егда молитеся ко Господу, молю, прошу и мил ся дею» 14, «навыкайте сим в память и плачите мене день и нощь» 15.

Но как во всем, согласно наставлению святых отцов, должно наблюдать МЕРУ И ПРАВИЛО, – этим же началом меры и правила руководится Святая Церковь, устанавливая определенный чин и порядок молитв о живых и умерших, давая в руководство стройную, последовательную систему поминовения.

Умножая в будничные дни покаянные и просительные моления о своих живущих на земле членах и от лица их, о их нуждах духовных и житейских потребностях, Церковь сокращает таковые моления в праздники. И чем больше праздник, тем меньше прошений о нуждах верующих, даже о прощении грехов. В праздники мысли молящихся должны обращаться главным образом к прославлению виновников торжества. Просительные молитвы должны уступать место благодарственным и высшему роду молитв – хвалебным 16. В праздники вселенского значения всякие частные нужды должны отойти на задний план. Поэтому чем больше праздник, тем меньше прошений о нуждах верующих, даже о прощении грехов, о которых верующие как бы забывают в эти дни. «Таково решение мудрости – в день радости забвение зол», – говорит святитель Григорий Нисский 17. «Богослужение в великие праздники рассчитано на общецерковные, вселенские мысли, чувства и потребности, связанные с фактом нашего искупления, и вызывает состояние той неописуемой радости, которая, по выражению ирмоса 5-й песни 2-го канона на Богоявление, доступна лишь тем, с которыми Бог примирился. Воспринимая в себя в достаточной степени такое состояние, человеческая душа начинает переживать необычайное настроение, и перед нею открываются величественные перспективы жизни, в которой ей чувствуется уже нечто, присущее будущему веку. Характерной чертой этого настроения, как последствие примирения с Богом, является сознание СЫНОВСТВА, которое, по разъяснению епископа Феофана, апостол Павел в послании к Римлянам (8, 15), считает существенным содержанием строя о Христе… Праздничное богослужение по преимуществу проникнуто духом сыновства, и оно способно вводить нас в светлое состояние, соответствующее сыновству… Таков смысл христианских праздников. При настроении, вызываемом христианскими праздниками и их богослужением, с его неземной радостью и более или менее живым сознанием сыновства, легко тускнеют и отходят на второй план чувства и желания, связанные с обычной личной и даже народной жизнью. Возвращать к ним в таких случаях внимание – это значит заставлять одних людей ощутить в себе какую-то духовную дисгармонию, а у других, более слабых, понизить их высокое настроение и даже затемнить у них идею праздничного богослужения» 18. Таким образом, естественно, по мере умножения празднично-хвалебных молитвословий, сокращаются в богослужении молитвы и прошения как о живых, так и об усопших. В отношении же молитв об усопших есть и другие обстоятельства, которые ведут к еще большему сокращению их в праздничные дни сравнительно с молитвами о живых.

Для христианина смерть сама по себе не страшна. «Страшна была смерть человеку прежде Честного Креста. По славной же страсти страшен человек смерти» 19. «Христос воскресе… дерзайте вей мертвии: умертвися, пленен бысть ад с нею и Христос воцарися… Той нам дарова нетление плоти. Той воздвизает нас и дарует воскресение нам и славы оныя с веселием сподобляет» 20. Поэтому мы спокойно исповедуем: «Несть убо, Господи, рабом Твоим смерть, внегда исходити от тела и к Тебе, Богу нашему приходити, но преставление от печальнейших на полезнейшая и на сладостнейшая, и упокоение и радость» 21. Поэтому христиане спокойно думают о смерти, спокойно готовятся к ней, спокойно, даже с радостью встречают ее. С апостолом Павлом они говорят: Живем ли мы, для Господа живем; умираем ли, для Господа умираем, и потому – живем ли или умираем – всегда Господни 22. Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение. Влечет меня и то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше 22. Страшны только грехи, с которыми мы должны будем предстать пред Господом и которые могут разлучить душу от Бога.

«Смерть бо истинна не яже разлучает душу от тела, но яже разлучает душу от Бога» 24. Но и в этом отношении мы веруем, что «гласы молебныя, приносимыя… в Церкви о усопшем» 25и общая молитва верных 26облегчит нам это время. Мы уповаем, что Господь явит свою милость тем, которые, хотя и согрешили, но не отступали от Него, которые несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа Бога… в Троице славимаго, веровали и Единицу в Троице и Троицу во единстве ПРАВОСЛАВНО даже до последнего своего издыхания исповедали 27, которые ВО ИСТИННОМ ПРАВОСЛАВИИ почитали Христа Спасителя сугуба естеством плоти и Божества, единаго же ипостасию 28, которые веровали в Того, Кто научил нас на жизнь вечную надеятися.

Но для остающихся еще на земле смерть не только близких, но и чужих – всегда скорбь, всегда печаль, – не столько об усопших, сколько о самих себе. Если всякая вообще разлука, хотя бы и ненадолго, хотя бы и с надеждой вновь увидеться, бывает причиной грусти и слез, то тем более не может не причинять скорби разлука смертию, когда не остается места надежде телесного общения в условиях земного существования. Эта невозможность видимого общения для остающихся в теле болезненна и тяжела. Поэтому плач и скорбь при гробе и вообще при воспоминании об умерших вполне естественны, являются психологической необходимостью, выражением истинной любви к усопшим. Сам Спаситель прослезился при гробе Лазаря законом естества плоти 29, яко человек 30, образ нам предлагая сердечныя любве 31.

И не только мысль о разлуке, об оставлении нас умершими вызывает естественную и законную скорбь и слезы. Есть еще более глубокий повод к скорби и слезам при всяком воспоминании об умерших и о смерти. Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и вижу во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту безобразну, безславну, не имущую вида 32. Человек предназначен был не для тления, не для смерти. По образу Божию и по подобию исперва 33, он предназначался быть жителем рая 34, свободным от печали и попечения, причастником божественной жизни, равноангельным на земле 35. Живоносным дуновением оживленный 36, он был славою бессмертия облечен 37, был бессмертен не только по душе, но и по телу. Если бы было сохранено это божественное достоинство, не было бы того ужасного и горестного разлучения, какое бывает теперь. Но человек преступил закон Божий 38, преслушал божественное повеление 39, пожелал большего, и, Богом возжелав быти т , лишился и того, что имел, лишился образа Божия, стал безобразным и бесславным: 41. Преступник заповеди был изринут из рая 42 и осужден снова в землю возвратитися 4З. Через грех вниде смерть всеродная, снедающая человека 44 с ее ужасными последствиями. И вот теперь всякое воспоминание о смерти – повод для нас смертных к скорби о том, как это случилось, что мы сделались тленными, нетленный образ носившие и вдохновением божественным бессмертную приимше душу. Како же преступихом Божия повеления? Како, снедь жизни оставивше, ядохом снедь – ходатаицу горькия смерти? Како прельщени лишихомся жизни божественныя 45 . Теперь, кая житейская сладость бывает печали непричастна… единым мгновнием и вся сия смерть приемлет 46. Теперь вместо блаженной вечности – разлучение души от тела, ад и погибель, привременная (кратковременная) жизнь, сень непостоянная (тень, скоро исчезающая), сон прельстительный (обманчивый), безвременно мечтанен (постоянный, но часто не оправдывающий надежды), труд жития земного, и поэтому – велий плач и рыдание, велие воздыхание и нужда (страх) 47при всяком воспоминании о смерти и об умерших, ибо все это напоминает нам не только о горестной разлуке с нашими близкими, но и о нашей греховности, и о том, что и сами мы еси к той же нудимся обители (гробу) и под той же пойдем камень (могильный), и сами прах по мале будем 48.