Енох - Хатуахвар: Взойдёт солнце правды. Часть вторая

3. В детстве Атми был очень непослушным ребёнком – видимо, из-за того, что у него часто портилось настроение; но он не капризничал, не ругался и никого ни в чём не упрекал, а просто уединялся и углублялся в свои мысли. Покидая лагерь сарацинского отряда, он не предупреждал и не спрашивал разрешения у взрослых. Это очень раздражало Каджихия. Ему не нравилось, что Атми пытался уйти от его власти, и однажды озлобленный предводитель решил наказать этого совсем юного сарацина и сказал ему: «Отныне ты станешь не воином, а рабом: до са́мой смерти будешь выполнять тяжёлые работы, убирать за верблюдами навоз на местах наших стоянок и исполнять мои поручения!»

4. Хотя ребёнок и попросил прощения, это всё же не спасло его от дальнейшего рабства.

5. Время шло. Глядя на других узников, Атми стал понимать, что многие из них честнее и справедливее, нежели большинство воинов; и с осознанием этого все его представления о воинской чести и благородстве, сложившиеся в детстве, разрушились, а новые представления о невольниках рисовали образы благородных и несчастных людей, многие из которых были искалечены и обречены на мучения до конца своих дней – и всё потому, что они продолжали трудиться и служить тем, кто бил их плетью, морил голодом, ругал и при этом смеялся над ними.

6. Среди рабов в юности у лишённого свободы сарацина появился друг по имени Коре́ Ар-Фаи́ – иногда его называли Вухи́мом. Он был немного старше Атми, по жизни рассудительнее и осторожнее. До того как сарацины убили его родителей, а его самого взяли в рабство, он жил в Урду́не и там обучался строительству и ремеслу.

7. Неся свою ношу на плечах, два раба часто ходили вместе и тихо разговаривали таким образом, чтобы надсмотрщики не могли уловить смысл их речи.

8. «Коре, ты меня старше, – говорил Атми, – но наивен как ребёнок. Каджихий убил твоих родителей, а меня разлучил с моей семьёй, и испортил нам жизнь. Почему бы нам не устроить побег?! Я больше не могу терпеть его тиранию! Посмотри на этих бедных измученных стариков: они хромые, скрюченные, жалкие, потому что служат Каджихию и его свите. А посмотри на этого человека по имени Мамля́к: у него нет глаза – Каши́м со злости выколол его, а Мамляк продолжает ему служить. Хватит, Коре!»

9. Собеседник тихо, но с раздражением ответил: «Своей справедливостью ты навлечёшь на нас беду. Тебе восемнадцать лет, и ты глуп, а эти надсмотрщики опытны и умны, и могут угадать каждую твою мысль, а потом выколоть и тебе глаза! Чего ты хочешь – навлечь на нас гнев Каджихия?»

10. – «Я просто хочу забыть этого человека и больше никогда не видеть».

11. Немного подумав о плане своего друга, Коре в конечном итоге всё же согласился на побег.

12. Как-то вечером оба невольника взяли поклажу, делая вид, что работают, и отошли в сторону. Затем, сбросив ношу, они побежали и даже, как им казалось, полетели на свободу словно птицы. В тот момент весь мир показался им прекрасным, и их души посетила великая радость, но она оказалась непродолжительной. Вздымаемый копытами в воздух песок засыпал им лица, и надсмотрщики на мчащихся верблюдах окружили их и ударили обоих по спинам палками так сильно, что рабы повалились на землю. Так закончился их побег.

13. Поздним вечером того же дня предводитель приказал связать их, а наутро, когда он со своим советником Кашимом решил найти новое место для лагеря, несколько невольников волокли провинившихся по земле.

14. Коре ругался и осуждал друга, говоря, что он не думает ни о своей жизни, ни и о жизни других, но тот успокаивал его и говорил: «Хорошо, что глаза не выкололи. Ведь как прекрасно небо в очах страдающего тела».

Глава 1: Любой выбор был плох

1. Сарацины продвигались вдоль южной границы Ас-сурийи на восток – к реке аль-Фуират. За это время Атми подрос, возмужал и набрался жизненного опыта. От постоянной тяжёлой ноши его сила возрастала, а дух укреплялся.

2. Во время походов часто замечая рядом с собой молодого сильного невольника, Мамля́к, пожилой одноглазый раб, однажды сказал Атми: «Я уже слепой, старый и слабый, и моя участь до конца своих дней быть невольником жестокого господина, скитающегося по пустыне. Ты же, Атми, ещё совсем молод, но уже достаточно силён, и у тебя есть необходимые навыки. Я хочу, чтобы ты отомстил за всех нас Кашиму – этому злодею, который выколол мне глаз, и Каджихию. Когда они были маленькими, я от всего сердца желал им только добра, защищал их от врагов и учил воевать. Но однажды они устроили заговор против нас, старых вояк, одолели и превратили в рабов; шли по селениям, сея ужас и разрушение, разоряя семьи, убивая взрослых и забирая в рабство детей, в то время как мы должны были таскать на себе вещи и еду для этих нелюдей.

3. Не прими меня за старого глупого ворчуна, затаившего в своём сердце зло, потому что моя просьба к тебе вполне справедлива, и если ты не хочешь прожить такую жизнь, какая была у меня и у других старых рабов, то прислушайся к этим словам». Едва Мамляк успел договорить, как надсмотрщик прошёлся хлыстом по его спине.

4. На протяжении всего своего рабства Сиравн и без этого часто думал о свободе, но после разговора со старым воином подобные мысли значительно участились.

5. Когда у Атми находилось свободное время, он втайне ото всех совершенствовал свои боевые навыки и зачастую подсматривал за движениями сарацинов Каджихия во время тренировочных боёв и когда те разоряли селения и сражались с бедуинами…

6. Однажды настало время, когда одному из соратников Каджихия – Кашиму, в очередной раз вздумалось пролить кровь несчастных бедуинов. Желая подтолкнуть предводителя на новый разбой, он рассказал ему одну историю из далёкого прошлого: «Как-то давным-давно я забрёл в одну местность, что на востоке отсюда. Я не был предусмотрителен и пошёл один, в то время как на моём пути попалось маленькое селение бедуинов, старейшиной которого являлся старый знакомый Ав-нури. Я сказал людям, что пришёл забрать десять детей для воинского служения тебе, но тут народ обступил меня, и я увидел перед собой нескольких рослых воинов, погнавших меня прочь. Песок засыпал мои глаза, меня мучила жажда. Ав-нури сказал, чтобы я навсегда покинул те земли, однако прежде чем уйти, я поклялся отомстить за моё изгнание и позор. До сих пор не могу забыть того унижения! Если ты, Каджихий, хочешь лёгким путём добыть рабов и богатство, давай нападём на село Ав-нури!»

7. Никак не вдохновившись рассказом соратника, предводитель ответил: «Нам незачем проделывать лишний путь. К тому же твой старый враг Ав-нури, наверно, уже давно мёртв. Забудь».