Михаил Мак - Дневник человека, который умер. Шаг в неизвестное для возвращения к себе

А может я всего лишь гримасничаю и изображаю из себя того кем не являюсь? Сто дней, двести дней, триста дней войны, кого я победил? Наверное, это отголоски все той же усталости. Два пути нам суждено в борьбе пройти. Один из них путь дурака – сражаться со всеми. Победить или умереть. Умерев победить? И тогда откроется второй – без борьбы, без побед и поражений. Но нам это не понятно. Как это? Нас всегда воспитывали в духе соревновательном. Как это? В этом нет ни какой радости. Но мне и предстоит познать, ведь об этом говорят достигшие высот духа, им наверное видней с вершины, чем мне у подножия.

Но я грустный. У меня несносный характер зацикливающийся на печали. Я неудачник и слабак. Мне открыли глаза, но я прячусь в скорлупу своих надежных как кирпич стен, в три кладки, через которые не проходит дух на свободу.

Дух воина заставляет меня сражаться, а дух неудачника не дает победить. И мне останется только умереть. Хочу ли я этого? А может уже и все равно…

Хочется жить просто – в единстве и гармонии природы, а нас заставляют вести какую-то чужую войну. Я даже завидую простакам. Такой божий дурачок, простой как одуванчик – ветер подул, он и полетел. Улыбается. Что же порождает мою печаль? Я бы даже мечтал забыть о том, что умею думать, о том, что пишу, закинуть книги в воду и предаться ветру, и солнцу, звездам и морю. Почему они меня забыли? Сердце наполнено таким, таким огромным желанием как сама луна, уйти туда, где ни голоса, ни звука, ни кого нет, поселиться на лысой макушке луны, обнять ее и погладить, она знает, она одна знает, она давно за нами наблюдает. «На своей луне, я всегда один…» (Мертвые дельфины). Там ни кто не будет смотреть на меня, спрашивать, почему я один, а не с женой? Почему я не найду себе хорошую работу? Еще бы сказали, где такая работа. И там, на моей луне, я сам буду на всех смотреть в полном одиночестве, и тишине молчания, и не надо воевать… ну хотя бы на один день поставили бы лестницу до луны.

Кто мы? Куклы или люди? Машины или животные? Живые или мертвые? Реальность это или сон? Так должно быть или может быть как то иначе? Кто я? Откуда я пришел? Куда я иду? Реальна ли реальность или это все матрица? Нельзя столько много выпивать за раз, иначе может съехать кукушка, и в голове появляется всякий бред. Нео, я Нео, где моя таблетка, черный друг? А то я от этого бухла совсем всякую фигню надумаю. Точно, еще пришельцев забыл, ха-ха, зеленые ли мы человечики или двуногие, розовенькие, ха-ха, шоколадненькие некоторые. Инопланетян, я, пьяный инопланетян. Или землян. От гоню. Зажигаю сигарету, выпускаю кольцами дым, жизнь хороша, когда бухаешь не спеша, ха-ха. Пролил баночку пивка… ручка и бумага, какое самое гениальное творение человечества? Да, это ручка и бумага, я же писатель, писатель мать его. Я же напишу, что-то такое эдакое, что-то такое… ведь не даром… Москва сожженная угаром… перегаром, скажи-ка дядя ведь не даром, появилась пьяная страна? Ведь кто-то же навез сюда немеряно бухла? я столько выпил… ха-ха. Зовет меня, что-то зовет, внутренний зов, я тебя слышу, он мне говорит ты для чего-то создан, сделай для чего ты создан. Да, какой внутренний зов может быть сильней позыва белого брата после пива… надеюсь я прочитаю завтра то, что тут накарякал. А может оно и нахрен никому не нужно, пьяный бред неудачника.

Все, я пошел спать, каруселька в голове.

«И ответил им Иисус: Не ищите Закона в вашем Писании, ибо Закон – это жизнь, а в Писании мертво. Поистине говорю Я вам: Моисей не получал свои законы от Бога написанными, а от Живого Слова.

Закон – это Слово Жизни, изречённое Богом Жизни, переданное живым пророком для живых людей. Во всём сущем записан Закон. Вы найдёте его в траве, в дереве, в реке, в горе, в птицах, в небе, в рыбах, в озерах и морях, но особенно ищите его в самих себе».

Иисус Христос

Опять этот голос, он говорит: «ты должен смотреть без идей, просто наблюдать. Быть наблюдателем без мыслей». Да что наблюдать! Да как без мыслей? Я же писатель! Писатель, черт тебя дери! Выйди из моей головы. Кто ты?

Я – это ты. Я часть тебя. Наблюдай меня тоже, наблюдай себя, наблюдай свои мысли. Ты просто должен знать, что это возможно. Ты сам все увидишь и поймешь. Ты должен знать, что мы – воспринимающие существа. Мы ни чего не генерируем, ни какие мысли не генерируем. Мы наблюдаем и воспринимаем, то что наблюдаем. Тебе этого достаточно.

Черт, я сойду с ума, похмелье это такая гадость. Рассол, хорошо есть волшебный огуречный рассол, настоящий, по бабушкиному рецепту, купил вчера у старушки на рынке, она знает видимо толк в похмелье. Я налил стакан, и уставился тупым, отсутствующим взором на этот стакан. И застыл, зрение помутнело, расфиксировалось, расфокусировалось, стакан раздвоился, я, я, я… но, что за я? Кто за я? Кто находится за я? что-то щелкнуло, я испугался увидев блеск тьмы и пустоты без богов, людей и чертей. Включился в реальность, выпил залпом стакан и закурил дорогих сигарет. Какой я отвратительный дурак, денег нет, а я ведусь на эти понты, и взял дорогие сигареты, мне пожрать толком нечего.

Что ты делаешь со мной, ты идиот живущий в моей голове, а-а-а-а! что это сейчас было? Со стаканом? Нет, не думай об этом. Нет, думай, думай наоборот, черт, я чуть не обосрался. Думал вот щас концы то и отброшу, вот так безвестным, и помру с похмелуги. Спросить бы у кого, что это за херня. Белая горячка? Нет. Она не такая, там белочка должна появиться. Ха-ха. Юмарю, значит не все так плохо, значит – жив еще. Да и дым этот… какой-то отвратительный стал, раньше я испытывал удовольствие, а сейчас что? Отвращение! Хотя после пьянки, всегда хочется курить бросить.

«Он потушил сигарету, единственным смятым бычком в чистой стеклянной пепельнице, и шлепая сланцами, пошел к чайнику, заварить свой любимый зеленый китайский чай с жасмином, плевать что он дорогой, зато вкусный», – подумал он. Подумал Я. Кто подумал? Подумал мой герой. Герой моей книги, моего дневника, но я же герой своего дневника? Ладно. Этот голос – это Аку-аку, такой как был у Тура Хейердала, его помощник. Он тоже мой внутренний писатель.

Подумал Я. Кто подумал? Подумал мой герой. Герой моей книги, моего дневника, но я же герой своего дневника? Ладно. Этот голос – это Аку-аку, такой как был у Тура Хейердала, его помощник. Он тоже мой внутренний писатель.

Кажется, я повторяюсь, повторяюсь… меня два, два… вообще-то писателя должно быть еще больше. Но остальные герои, а этих два, два…

«Будь писатели хорошими бизнесменами,

им бы хватило ума не быть писателями.»

Эрвин Кобб

Традиции причесывают под свою гребенку. Ищешь ли ты гребенку или осознание? Нужны ли твоему пути другие пути и чужие путы? Они еще не поняли, что ветер дует один, танец вечности хочет единения, такова его тихая песня. «Имеющий уши, да услышит».