Чин-Нинг Чу - Каменное Лицо, Черное Сердце. Азиатская философия побед без поражений

Как-то раз один репортер во время интервью спросил известного американского ведущего национальных новостей: «Чего вы боитесь?» Этот вопрос захватил ведущего врасплох и поставил в потенциально уязвимое положение. Ему пришлось бы воистину разоблачить себя, если бы он подошел к ответу на этот вопрос честно. Но он быстро сориентировался и дал поверхностный ответ: «Я боюсь природных катаклизмов, таких как землетрясения и наводнения».

Тогда репортер спросил, боится ли он чего-нибудь еще, и ведущий ответил, что больше ничего не боится. Он не мог сказать правду из страха перед тем, что подумают о нем слушатели. Он постоянно был на глазах у публики и защищал свой публичный имидж. Было очевидно, что один из его самых больших страхов – дать честный ответ на этот вопрос. Но он не виноват в том, что чувствовал необходимость солгать умолчанием. В нашем обществе вообще считается неприемлемым признавать свои страхи в официальной или деловой обстановке.

КУДА НИ ПОВЕРНИСЬ, МЫ ПОВСЮДУ СТАЛКИВАЕМСЯ С РАЗЛИЧНЫМИ АСПЕКТАМИ СТРАХА. ЭТО САМЫЙ СЕРЬЕЗНЫЙ БАРЬЕР, КОТОРЫЙ СЛЕДУЕТ ПРЕОДОЛЕТЬ, ЧТОБЫ ОЩУТИТЬ И РЕАЛИЗОВАТЬ СВОЙ ИСТИННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ.Если вы намерены практиковать Каменное Лицо, Черное Сердце, то для вас жизненно важно хорошенько выяснить, как и когда страх проявляет себя в вашей жизни. Хотя опыт страха универсален, он приобретает свои формы у каждой личности.

Я выросла в семье, где страх был постоянным блюдом, подаваемым на завтрак, обед и ужин. Мои родители взрослели в период правления японской имперской армии в Маньчжурии. Страх был главным оружием, которое японцы использовали для контроля над китайскими гражданами. После поражения Японии, в конце Второй мировой войны, моей семье довелось пережить разрушительный опыт коллапса китайского правительства и денежной системы. К тому же им как крупным землевладельцам пришлось иметь дело с угрозой со стороны нового коммунистического правительства, избравшего политический курс на стирание «зловредных» землевладельцев с лица земли. Вынужденные покинуть Китай, мои родители лишь приумножили свои страхи той безнадежностью, которой была полна их жизнь на Тайване в качестве беженцев с тремя маленькими детьми на руках.

Страх был постоянным жителем в нашем доме. Атмосфера в нем была настолько густо замешена на страхе, что, даже когда мы не боялись, мы все равно боялись. Помню, пару лет назад, когда я лежала в постели, откуда ни возьмись на меня навалилось чудовищное ощущение страха. Я никогда прежде не испытывала чувства такой силы. Хотя я не могла найти ни одной причины для страха, было настолько страшно, что у меня скрутило желудок.

И вдруг я осознала, что ощущаемый мною страх был страхом моих родителей – страхом перед непредсказуемостью хрупкого материального мира, в котором они жили. Я наглоталась их страхов просто за счет того, что жила рядом с ними, и в тот момент воспроизвела этот страх во всей его мощи. Всю жизнь я наблюдала, как работает страх, и размышляла над тайной, скрытой внутри страха.

Не так давно я была в торговом центре незадолго до его закрытия и увидела молодую продавщицу с ужасно расстроенным лицом. Она стояла на коленях рядом с рольставнем, и пот проступал сквозь ее тонкую блузку. Я спросила, что случилось и нужна ли ей какая-нибудь помощь.

Она сказала мне, что последние полчаса пытается запереть дверь, но у нее не получается, а до тех пор, пока дверь не будет заперта, она не сможет отправиться домой. Поглядев на стальной рольставень, я сразу же поняла, что положение рычага в нижней части миновало слот на боковой части дверной рамы. Однако продавщица не желала позволить мне хотя бы чуть-чуть приподнять стальную дверь из страха, что сработает сигнализация. Она рассказала, что после опускания двери, в том случае, если она потом поднимается, срабатывает сигнал тревоги.

Внимание этой молодой женщины было целиком сфокусировано на страхе перед срабатыванием сигнализации. В конце концов я убедила ее чуточку приподнять дверь, чтобы нащупать нужный слот. Измученная отчаянием, она послушалась, и мы заперли дверь. Вместо того чтобы контролировать свой страх, продавщица позволила ему управлять своими поступками до такой степени, что стала совершенно инертной и беспомощной.

Страх не обязательно должен быть негативным феноменом. Благодаря своему жизненному опыту практика Каменного Лица, Черного Сердца я выяснила, что в обуздании страха участвует шесть элементов.

Есть популярная китайская пословица: «Шапка хороша, башмаки хороши. Однако если надеть шапку на ноги, а башмаки на голову, и то и другое станет бесполезным».

Чувство страха само по себе не такое плохое, поскольку все под солнцем имеет свое предназначение. ЕСЛИ МЫ ПОНИМАЕМ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ СТРАХА, ТО МОЖЕМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЭТО СОСТОЯНИЕ ТАК, ЧТОБЫ ОНО ПРИНОСИЛО ПОЛЬЗУ НАШЕЙ ЖИЗНИ, А НЕ УСКОРЯЛА НАШЕ САМОРАЗРУШЕНИЕ.

Страх вовсе не обязан быть деструктивным. Если мы научимся уважать страх и направлять его к высшей цели, он пойдет нам на пользу. Задумайтесь вот о чем: если вы вообще никогда не испытываете страха, то, вероятно, только потому, что живете чересчур безопасной, комфортной жизнью, совсем не напрягая свои способности и избегая трудностей. Такой жизни можно подвести итог в одном слове – ничто . Один древний мудрец как-то раз сказал: «Я скорее предпочел бы страхи и тревоги, нежели ничто».

Благодаря страху мы учимся уважать законы природы. Мы не станем по глупости ступать в пылающий костер или топиться в глубинах океана. Мы не прыгаем с самолета без должной подготовки и экипировки. Благодаря страху мать будет нежно приглядывать за своим ребенком и защищать его от вреда.

Как-то раз в ходе моей работы со мной связался агент ФБР и потребовал помощи. Он хотел, чтобы я наблюдала за китайскими шпионами, которые действовали под видом членов приезжающих делегаций. Он сказал мне, что эти люди приезжают в Соединенные Штаты и тайно связываются со своими местными агентами. Я ответила ему, что все люди, с которыми я сталкивалась, были именно теми, кем представлялись. Даже во время моих поездок в Китай они продолжали работать на тех же постах. Более того, то, о чем он просил, могло дать китайскому правительству повод посадить меня в тюрьму, а я не имела никакого желания провести остаток своей жизни в китайских застенках. Я не боялась честно говорить об этом, и мне не было стыдно за мой великий ужас перед китайскими тюрьмами, где права человека вообще не принимают во внимание.

Кстати говоря, мне показалось, агент ФБР испытал немалое облегчение, когда я выразила свое нежелание сотрудничать. Думаю, одной из его целей в этом разговоре со мной было выяснить, симпатизирую ли я Китайской Народной Республике и не выходит ли эта симпатия за пределы моей верности долгу гражданки Соединенных Штатов Америки.