Светлана Рябова-Шатунова - Шёпот тишины…

Пойми родная, надо всех любить.
Иди по жизни с Духом Веры так,
Чтоб сердце всех могло любя простить,
И только верить в Божий суд и знак.

Ты спи дитя, спою тебе я песнь:
О красоте Земной, о чудесах.
Проснёшься завтра в новый светлый день,
С Божественною искоркой в глазах».

Бог собрал всех Ангелов Земли,
– Весть хочу тяжелую поведать.
Вам всем надлежит людей спасти,
Чаше зла не дать в них перевесить.

Вот смотрите, – и раздвинул Он
Купол небосвода голубого.
Чаши две огромные на нём;
В них людские души, мысли, слово.

– Видите, висят, качаясь там:
Чаша позитива, добрых мыслей.
А в другую чашу льётся срам,
негатив людской, пороков жизни.

И осталось, лишь совсем чуть-чуть,
В эту чашу грязь эмоций кинуть.
И тогда, прямой всем людям путь,
В пропасти на веки тёмной сгинуть.

Вас прошу, летите вы скорей.
Ждёт вас на Земле работы много.
Донести до разума людей,
За поступки спросится с них строго.

Господи, услышь мою молитву.
Я взываю, слышишь, как могу.
Слишком много в жизни человека,
Отдано страданью, горю, злу…

Все живут слепые, как котята.
Глухи, немы – к совести своей.
Неужели этого хотел ты?
Слабости вкусить своих детей?

Ты же Всемогущий, Вездесущий!
Дай же, если нету у людей,
Ангелов Небесных самых лучших.
Радости и Света. Стать сильней.

Ты с лица сотри пороков страсти,
Что мешают людям всем дышать.
Напои Любовью Всеземною,
Чтобы Дом беречь и процветать.

Господи, стою я на коленях.
Плач во мне за всех твоих детей.
Пощади! Не дай и мне сломаться,
Свет нести, до Светлых Твоих дней.

– Как умножить Свет Любви,
ты мне Ангел расскажи.
– Что за глупое дитя,
Свет в Любви горит всегда.
Если дышишь ею ты,
не страшны все козни тьмы.
Мягкий Свет, жизнь источает,
а невежда то не знает.
Чувствуй детка в нём плечо —
Бог всех любит горячо;
И убогих, и радивых,
и несчастных, и счастливых…
Он в ладонях вас качает,
души Светом согревает.
И разносят люди Свет,
друг от друга сотни лет.

Жилы канатами туго натянуты.
Вены верёвками тяжестью стянуты.
Крест, на себя взгромоздив убеждением,
Путь на земле стал великим лишением.

В Храме души возводил он стропила сам.
Зная всё, Ангелы – тихо рыдали там.
Сам начертал себе планы с уроками,
Он принимал здесь судьбу с её роками.

К Богу взывая… Ложась на распятие…
Кровью смывал Он людское заклятие.
Купол, покрыв чистотою безгрешною,
К Богу летел Он душой белоснежною.

О, как хотел мой Ангел чистоты.
Он Храм Души мой бережно лелеял.
Прикрыв собою части наготы,
Он шёл со мной и свято в меня верил.

Он крылья мягко мне стелил во сне.
Душа устав от дня, чтоб отдохнула.
И силы мне давал всегда извне,
Надежду с верой жить, чтоб свет вдохнула.

Росинки слёз в ладони собирал.
Их Богу относил, как дань прощенья.
Молился за меня, меня искал,
Радел душой, чтоб мне не знать лишенья.

Он песни пел мне, он летал со мной.
Являл всю мощь и красоту Вселенной.
А то мне тихо так шептал – Постой,
И мир души ты осознай нетленный.

***

Вот и сейчас он сидя в тишине…
С любовью смотрит, как пишу стихи.
И где-то там, надеясь в глубине,
Подскажет мне он мысленно штрихи.

По строкам древнего скрижаля
Скользнул луч света золотой.
И тьму безжалостно всю, жаля,
Согнал светящейся рукой.

Посланник Бога на коленях,
Над ней склонился в тишине.
Те знаки, что чертило время,
Забыты были в глубине.

Сокрыты от людей в пещере,
Те начертания, что ждут.
«Воздастся людям всем по вере,
И Духам тем, что зло куют.

Воздастся за добро несущим,
За свет любви, что льют в сердца.
И тем, кто горе всем живущим,
Приносят в жизни без конца…».

Прочтя скрижаль, он крикнул Богу —
«Да будет так, как Ты решил.
Пошли лишь светлый луч в подмогу,
Чтоб каждый путь свой осветил.

Чтоб в души свет сознанья лился,
И ветры дули перемен.
Чтоб на земле скорей случился
Богоугодный всем обмен».

Не хотелось Богу спать,
прогуляться вышел —
В свой Небесный Райский сад,
что плодами пышет.

Он присел на облака —
мягкие, как вата,
И раздвинул купола —
высветилась дата.

Бог встревожено взглянул
в цифры вековые —
Ангелам рукой махнул,
чтоб экран открыли.

Смотрит Бог с небес на нас,
как мы копошимся.
Сколько важности подчас
в нас и не боимся.

И решил Он снизойти
по дорожке трека —
Облачиться по пути
просто в человека.

Вот фонарь горит в ночи.
Он в простой одежде.
Скромно в чей-то дом стучит, —
здесь Он не был прежде.

Дверь открыл мужик хмурной:
«Чего тебе надо?»
«Я проситься на постой —
высока награда».

«А, ну, вон пошел отсель,
развелось вас нынче» —
И закрыл с размаху дверь,
путь в тот дом закончен.

Повернулся Бог идти
к дому, что напротив,
Но с порога там кричит:
«Тесно у нас, что ты!»

В третий сунулся Он дом —
простовата хата.
Как родного, они в нём —
приняли за брата.

Угощения скромны,
но речами чисты.
Их сердца добром полны
и светлы их мысли.

Дав ночлег в родном углу
на постели лучшей,
Он назвал дом поутру:
«Святой Божьей кущей».

Так ходил Он по Земле
с остановкой время —
Каждый метку на челе
получал, как бремя.

И уставший воротясь
Он в свои пенаты,
Не ложился отродясь,
с чувством виноватым.

Запущение вокруг
в душах человеков —
Разорвать бы этот круг,
всех порочных треков.