Холли Борн - Родственные души

– Смотри, мы пришли.

Вид был такой красивый, что я отпустила его руку.

Бог знает сколько времени я просидела здесь, осматривая окрестности, но я никогда не приходила сюда после заката. Сейчас это место выглядело совершенно по-другому. Из-за лунного света трава казалась серебристой, а внизу до горизонта простирались многочисленные желтые точки.

Я жила здесь, в Мидлтауне. Но я никогда не видела его таким. Передо мной лежало море разноцветных огоньков. Я видела желтый свет, льющийся из окон домов, белое свечение ламп из офисных помещений, оставленных беспечными белыми воротничками, точки красных огней машин, которые ехали в более интересные места.

Я добрела до своей любимой скамейки, присела и откинулась на спинку.

– Как красиво, – сказала я, когда Ной подошел и сел возле меня.

– Знаю. Я всегда прихожу сюда по ночам, когда чувствую, как все вокруг обретает глубину и полно значений.

– Ты типичный музыкант.

– Каюсь, виноват.

– А теперь ты скажешь, что твоя любимая книга – «Заводной апельсин».

– Нет, «Осиная фабрика».

Я застонала:

– Еще хуже.

В лунном свете лицо Ноя выглядело бледным. Он небрежно приобнял меня, и мы сидели и смотрели. Я почти могла почувствовать сочившуюся из его тела энергию. Мне до боли хотелось, чтобы он касался меня. Ной склонил голову и смерил меня еще одним особым взглядом.

– Итак, – сказал он, – ты до сих пор не веришь в любовь?

Я вздохнула, не желая признаваться, что, как мне казалось, могла влюбиться в него. Что я уже влюбилась в него, как глупый щенок, желающий любви, не контролирующий эмоции.

– Ты привел меня сюда, к романтичным огням пригорода, – спросила я с сарказмом, стараясь скрыть эмоции, – чтобы изменить мои взгляды?

Ной обхватил мое лицо ладонями и наклонился ко мне. Мое тело захлестнули чувства, и я почти утонула в приятных ощущениях.

– Вообще-то, – промурлыкал он, – я привел тебя сюда, чтобы сделать это.

Он склонил свое лицо к моему, и наши губы наконец-то встретились. Он целовал меня медленно, нерешительно. Я закрыла глаза, запустила пальцы в его мягкие волосы и поцеловала в ответ. На вкус он полностью соответствовал своему яблочному запаху. Мир растворился. Остались только мы. Наши губы. Наши тела. Его руки двинулись вниз по моей спине, и я задрожала. Он осторожно прижал меня к себе. И в каждом атоме моего тела я ощутила покалывание.

Мне показалось, что прошло едва ли мгновение, но в то же время, наверное, годы, когда мы оторвались друг от друга.

Мои глаза с трепетом распахнулись, голова до сих пор кружилась, и, к моему удивлению, меня поприветствовала полная темнота.

– Ной, я ослепла, – сказала я, открывая и закрывая глаза, чтобы определить, была ли какая-то разница.

По позвоночнику вновь пробежала дрожь, но эйфория сменилась страхом. Я осмотрелась, но вокруг было черным-черно. Море из огоньков под нами исчезло. У меня заколотилось сердце.

Ной разрушил напряжение своим смехом:

– Ты не ослепла, королева драмы. Очевидно, отключили электричество. Смотри, я машу рукой. Ты должна видеть меня в лунном свете.

Я посмотрела в ту сторону, откуда доносился его голос. И да, смогла увидеть нечеткое очертание его головы. Облегчение заполнило меня.

– Подожди, – сказал Ной.

Его очертания стали четче, когда мои глаза привыкли к темноте.

– Я достану телефон, и мы сможем им подсветить.

Я услышала, как он порылся в карманах, и продолжала моргать.

– Надо есть побольше морковки, – рассеянно пробормотала я.

– Что-что?

– Ничего.

– Потерпи, я достал телефон.

Великолепное лицо Ноя появилось, как призрак из темноты. Его черты стали еще острее из-за зловещего голубого свечения от его сотового.

– Привет, – с улыбкой сказал он.

Я застенчиво улыбнулась в ответ:

– И тебе привет.

Он посветил на землю, чтобы дать мне привыкнуть к свету, а потом закинул руку мне на плечо в покровительственном жесте. Я с признательностью прильнула к нему. Страх сменился довольством.

– Давай отведу тебя домой, – сказал Ной.

Прогулка домой в кромешной темноте оказалась не так легка. Я все время спотыкалась, а Ной уверенно поддерживал меня. А еще мне было жутко идти из-за того, что я совершенно ничего не видела. И Ной совсем не помогал мне в этом, а, наоборот, обхватил меня за талию и прошептал: «О господи! Какого черта это было?» Потом защекотал меня, а я закричала от страха и возбуждения.

Но нам все же удалось пробраться сквозь деревья и спокойно дойти до асфальта. Электричество вырубилось везде. Большая часть домов погрузилась в темноту, хотя в некоторых окнах мы заметили мерцание свечей. Мы старательно следовали за неоново-голубым свечением его мобильника, словно это была дорога из желтого кирпича, и наконец вышли на мою улицу.

Ной остановился и привлек меня к себе.

– Странно видеть знакомое место погрузившимся в темноту, – сказала я. – Будто я знаю его и в то же время – нет. Понимаешь, что я имею в виду?

Он саркастично выгнул бровь:

– Тебя переполняют эмоции, Поппи?

Я собралась оттолкнуть его, но он поймал мои руки и не отпускал, как бы я ни старалась освободить их.

– Заткнись.

– С радостью.

И он снова наклонил голову и осторожно коснулся своими губами моих.

Заморгали уличные фонари.

Я прервала наш поцелуй:

– Ты это видел?

Ной повернулся, чтобы посмотреть на ближайший фонарь, который разрывался между светом и темнотой.

– Кажется, начали ремонт. Честно говоря, меня сейчас это не особо интересует.

И мы снова поцеловались. Растворились друг в друге, потеряли счет времени. Когда я бормотала, что мне нужно домой, он кивал, а потом проказливо наклонялся, чтобы еще раз поцеловать меня. Сквозь веки я заметила, что фонари опять замерцали. Но затем стало темно, и я поняла, что они опять отключились.

Спустя некоторое время нам удалось оторваться друг от друга.

– Мне правда пора, – сказала я, утаскивая его в сторону своего дома.

– Ладно, ладно, идем.

Когда мы добрались до палисадника, Ной притянул меня к себе в последний раз, чтобы украсть еще один поцелуй.

– Мне на самом деле пора идти, – посмеиваясь, сказала я.

– Знаю, знаю.

Но он все равно меня поцеловал. И в этот раз настойчивее. Я почувствовала, как кончик его языка слегка проник в мой рот, поддразнивая меня. Затем он отодвинулся:

– Иди. Пора спать.

От поцелуев я осоловела. Но ногам удалось собраться с силами и довести меня до двери. На крыльце я обернулась, чтобы помахать на прощание, но Ной уже ушел.

Я порылась в поисках ключей и открыла дверь.

На кухне было темно, и я мало что видела, поэтому шла с вытянутыми руками, пока не врезалась в стол.

– Эй! – с опаской крикнула я.