Dок Берг - Наглое игнорирование

Приезжие умники устроили большое собрание с инженерами и техниками корпуса, где совершенно справедливо говорили, что в наступлении необходимо немедленно оказывать помощь каждой застрявшей или поврежденной машине. Потому требуется организовать батальонные и ротные пункты технического наблюдения, которые сообщат немедленно о каждой нуждающейся в помощи машине. И тогда задачи ремонтников будут решены в полном объеме и своевременно!

Тут же московским грамотеям задали очень простой вопрос – какие средства связи и передвижения положены таким пунктам технаблюдения? Оказалось, что ничего не выделяется и с собой москвичи не привезли ничего, кроме благих пожеланий очередных начальственных Маниловых. Зато порекомендовали: как только начнется бой, занять на местности такую точку, которая обеспечивала бы зрительную связь с боевыми порядками. Например, высокое дерево или возвышенное место.

В Москве такое бы прошло замечательно, подчиненные взяли бы под козырек и привычно спустили бы все на тормозах, как обычно и делается при постановке заведомо невыполнимых задач, но здесь были фронтовики, привыкшие реально решать серьезные проблемы, а не заниматься фанаберией и фантазиями. Потому знатокам напомнили, что в наступлении танки двигаются, а линия горизонта – в двух километрах. И потому такое наблюдение годится только в первые минуты боя. Потом танки уйдут из поля видимости и как быть дальше?

Ответ у инспекторов-грамотеев был готов и они порекомендовали следовать за танками на летучке, а еще лучше на бронетягаче или бронетранспортере.

То, что лучше ехать было бесспорно, но нюанс оказался в том, что бронетранспортеры нужны для разведки. Ни один командир бригады их не отдаст. А тягачей в каждой бригаде всего три, и с самого начала они заняты в ремонтно-эвакуационных группах, выполняющих как раз важную работу, именно по эвакуации и – соответственно – по ремонту.

Собравшимся уже было понятно, что предложенная схема действий заведомо мертворождена, потому как не подкреплена главным – ресурсами и является плодом полета фантазии какого-то высокопоставленного, но плохо разбирающегося в реалиях чина. Увы, такое часто бывает и в мирное время заканчивается бодрыми фиктивными отчетами снизу и новыми инициативами залезшего наверх энтузиаста. Но тут были люди, от которых требовалось выполнение совершенно конкретных задач и которые отлично знали, что их дальше фронта не пошлют. Просто даже и потому, что они уже на фронте. Прищемить им хвост москвичи не могли, к тому же и сами понимали, что предлагаемое ими хорошо только на бумаге, но трудно осуществимо на практике. Посоветовали ожидаемо: продвигаться на ремонтной летучке.

Но и летучек оказалось мало, работы своей у них в бою полно, да и не поспеть грузовику за танками. Техники и инженеры сидели с постными деревянными мордами из уважения к начальству, но на задних рядах уже заключали пари, что в итоге предложат пешком бежать. Так и оказалось. Как ремонтникам удалось сдержать хохот, когда это предложили московские гости – одному Великому уставу ведомо, но ответ, закончивший это нелепое совещание потом не раз вспоминали, тем более, что сказано было самым уважительным тоном: "Танки в день проходят по сорок километров в день, а у нас, к сожалению, нет спортсменов-марафонцев, только ремонтники с ГТО!"

Вот и со сбором и эвакуацией раненых сложилась ситуация чертовски непростая. Особенно учитывая, что немцы совсем свою привычку добивать советских раненых и убивать медиков не бросили. Случай, когда группа из десятка немцев-окруженцев остановила на дороге санлетучку – и осмотрев ее – отпустила, сняв только новые сапоги с шофера и забрав затвор у его карабина – была уникальной и когда ее пересказывали – то дивились. Даже с девчонкой-санинструктором ничего не сделали!

Но рассчитывать на это было несерьезно. Немцы остались прежними и уже с десяток случаев был в этой операции, когда медикам приходилось браться за оружие и защищать себя и раненых.

Не останавливающееся ни на час наступление и изменяющаяся ежеминутно обстановка нервировали начштаба. Нет, так-то радовало, что войне уже конец виден – но доживи поди до конца! Еще и транспорта не хватало – госпиталя отстали, находились дальше, чем положено и потому приходилось и это учитывать. Менялись места дислокации медпунктов разного уровня, все время менялись маршруты эвакуации раненых, менялась ситуация. Тот же Троебритцен взяли с ходу, понеся минимальные потери, потом его заняли откуда-то взявшиеся фрицы, воспользовавшиеся отсутствием в городе советских войск, город пришлось брать повторно, хотя и без большого напряга, и тут откуда-то навалилась серьезная мощь с запада, бои пошли всерьез. Немцы тасовали колоду своих частей, пробуя на прочность советскую оборону, наши командиры ровно так же жонглировали своими частями прикрывая дыры и продолжая выполнять главное – отрубать гарнизон Берлина от возможной помощи. Дорого бы дал сейчас Берестов за рацию. К сожалению, не полагалась она по штату. Похудел капитан, издергался. И командир медсанбата тоже был хмур и серьезен. Только чудовищным напряжением всех сил удавалось доставлять раненых отовсюду, где гремели бои. Собачьи упряжки, конные повозки, на скорую руку приспособленный боевой транспорт – все шло в дело. И каждый раз, когда не успевали – загружал майора еще больше.

Гитлеровцы упрямо не сдавались, хотя всем – и им тоже – было ясно, что война проиграна. На что надеялись они – капитан понять не мог. Майор Быстров имел на этот счет свое мнение и выдал его, когда было особенно поганое настроение:

— Мне с немцами ясно все. Дарвинизм в чистом виде. Исторически, до объединения своего Германия – проходной двор практически для всех. Ее проходят насквозь, страны воюющие друг с другом. Скажем в одну сторону французы, потом их назад гонят русские. Еще раньше армия шведов, Габсбурги разные и все кто попало, даже датчане. А какая развлекуха у солдат армий во время походов? Правильно – сексуальные занятия с местным населением.

Портят девок, брюхатят баб. И вот эти вечно изнасилованные немки в итоге рождают довольно воинственное поколение, которое с годами все больше и больше. К нашему веку эта ядреная смесь потомков лучших армий Европы дает прикурить всей остальной Европе, и как апогей – эта война. Солдатня, а не нация. А что такое европейский солдат? Агрессивный, свирепый, тупой и отлично дисциплинированный, притом технически грамотный из-за огнестрельного оружия. Вот вам и характеристика германской нации!

— Эк вы из пдиложили, Седхей Седхеевич!

— Как калмык – что вижу, то и пою. Сами судите: с другой стороны, не очень большие страны, отвлекая самых активных мужчин и уничтожая их далеко от дома, поставлены в условия, когда воспроизводством населения у них занимаются всякие убогие, кто откосил – трусы – и кто смог откупиться – богатые трусы. В итоге страны превращаются в пацифистическое болото. Глядим на всяких варягов, датчан, шведов и прочих, глядим на французов, которых Наполеоны очень хорошо проредили и добила Великая война.