Dок Берг - Нахальное минирование

Теперь вперед пошел взвод Т-4, новая ГПЗ.

Орудия сразу зарядили бронебойными. Будущая встреча будет не в пользу русских, своими пушками они ничего не смогут сделать "четверкам", а те сожгут их не слишком напрягаясь, что уже не раз было. У командира передового танка фельдфебеля Хашке, ветерана и мастера боя – уже девять белых колец на стволе пушки. Сегодня он точно начнет второй десяток. Он задаст перцу!

Пока новая ГПЗ удалялась от основной колонны на положенное расстояние, пока артиллеристы вставали на свои места, Лефлер успел глянуть место засады. Силы у русских по следам гусениц – убогие, всего три танка. Легких, гусеницы узкие, архаичные. Жестянки вроде Т-1 или Т-2.

Для "четверок" – не противник. Единственно, что беспокоило – так это мины. Уцелевшие саперы послушно сели десантом на головную машину, пехота рассыпалась по обочинам. Увы, скорость продвижения сильно упала. Но обер-лейтенанту очень не хотелось терять еще людей и машины. И так в дивизии сейчас половина танков в строю, если считать от положенного по штату. Русские дерутся почище французов и поляков, да еще и марши получаются ужасающе большими, что губит технику не хуже пушек. Ремонтники просто не успевают чинить все поломки.

Командир батальона очень беспокоится за свою карьеру, он очень не любит провалов. Потому доклад о бесполезном обстреле и ненужной бомбежке места засады, командир передового отряда решил не делать. Когда советские танки будут весело гореть – тогда можно будет и доложить.

Проехали совсем немного, со стороны ГПЗ донеслась пулеметная и винтовочная стрельба, несколько раз увесисто грохнули орудия "четверок".

Оказалось – ложная тревога. Увидели явно заминированное место, но его никто не прикрывает. Вскоре веселый Мориц доложил, что вместо мин по лункам распихана всякая дрянь – пара траков, пустые гильзы, цинковый пустой ящик от патронов и прочая дребедень. Мин – нет. Видно также, что все делалось наспех.

— Что ты думаешь, дружище?

— Они надувают щеки. Пытаются напугать нас пустышкой. Видимо у их танкистов было несколько мин, вот они их и использовали, как те французы. Думаю, что можно идти нормальным темпом. Я своих посажу на танки десантом.

— Отлично, выполняй! — сказал Макс и велел командиру тяжелого взвода идти аккуратно по следам русских танков. Аккуратно – но максимально быстро!

Рванули с ветерком, как должно! Пару дней назад передовой отряд без потерь проскочил за день несколько десятков километров, разгромив по дороге крупную колонну русских грузовых машин, уничтожив батарею противотанковых пушек на конной тяге и намолотив не меньше роты пехотинцев. Тогда были роскошные трофеи! Теперь удача возвращалась!

Лефлер только было обрадовался, как со стороны ГПЗ могуче ахнуло. Холодок протек по хребту, даже за ревом двигателя взрыв показался слишком добротным и почему-то длинным!

И у командира передового отряда мелькнула мысль, что из-за сопротивления русских вакансии в батальоне последнее время возникают одна за другой слишком уж часто.

Опять трескотня пулеметов и вразнобой гром танковых пушек. Немецких. И к глубокой тревоге Лефлера – всего трех.

Это очень не понравилось командиру передового отряда.

Хотя мехвод – сержант Рахметов был и весьма неплох, но сейчас инструктор сел за рычаги сам. И потому, что на его танке был раненый, и не хотелось его лишний раз трясти, и потому, что надо было для самого себя представить дорогу с саперной точки зрения. Махров почувствовал некое озарение, не был бы упертым атеистом – сказал бы, что Бог в темечко подул. Раньше любая дорога оценивалась им с точки зрения именно танкиста, как проехать, куда не соваться, то есть как проложить наиболее удачно путь, чтоб не завязнуть, не порвать гусеницу и не разуть танк. Теперь на это наслоилось странным образом другое ощущение – и привычно прикидывая, куда ехать, он теперь видел где бы поставил мину (желательно большую, чтоб сразу танк в металлолом) и это было и странно и – приятно, черт возьми!

Вот и сейчас, аккуратно, словно карета скорой помощи, проехав через очень неприятный участок дороги, старшина аж зачесался – так захотелось уложить именно тут мину. Отъехал чуток поодаль, солидно вылез из люка и глянул за башню, где не слишком уютно устроилась медсестричка (так он из уважения величал простого санинструктора) и раненый сапер.

— Товарищ капитан? — достаточно громко, чтобы выдернуть раненого из полузабытья, но со всем уважением сказал Махров.

— Да – тихо отозвался тот. Но посмотрел внимательно, хоть и страдает человек – а все понимает и думать может. Что и требовалось.

— Разрешите на этом косогоре мину установить? Для танка очень неприятный участок, легко съехать в болотину, варианта нету, так что все они пойдут именно здесь. Не промахнемся.

— Добро! — прохрипел капитан. И добавил чуток помедлив:

— Лунку сделайте глубже. Поставьте две мины, одна на другую, тогда это уже фугас будет. И как можно лучше замаскируйте! Траком сверху примните! И еще – учтите, что грунт тут плотный, если глубоко зароете мины, то гусеница не продавит с надлежащим усилием!

Тут капитана прострелило болью, он охнул, но продолжил упрямо:

— Аккуратный ровик по габаритам мин! Лучше, чтоб верхняя вообще торчала над поверхностью, только маскировка нужна отличная! Вот на столько должно торчать – показал сапер пальцами.

Старшина, уже выдергивая из креплений лопату, кивнул.

Рыли с остервенением, грунт и впрямь был как камень, пришлось топорами рубить, особо подхлестнуло, когда очень недалеко загрохали чужие пушки и затрещали чужие пулеметы. Не надо быть философом древним, как его там, Пифагор, вроде, чтобы понять – немцы уже на фальшивом поле. Совсем рядом, быстро очухались, твари! А тут еще эти беременные тараканы, как старшина свысока и только про себя называл неуклюжие Т-26. Богатыревский мехвод не стал мудрить и провел как полагается – прямо по копаному месту, заставив Рахметова отскочить в сторону, а Еськовский мехвод решил быть умнее папы римского и попытался объехать сходу. Теперь лунку долбили пехотинцы, а все танкисты вытягивали бегемота из болота, матерясь и нервничая, потому как пальба за спиной кончилась, и из всех звуков уши пытались выловить самый страшный – приближающееся гудение вражеских моторов. Пока – не слышно, значит выкапывают из земли всю дребедень, но времени все равно много это не займет!

— Готово! — замахала пехота. А белобрысый здоровяк уже и мины принес, осторожно зажав их подмышками. Мокрый и потный Махров буркнув: "Не Лиховид ты, а лиходей!" бегом рванул к лунке. Было у него в запасе две танковые фашины, сейчас их притопили, должен был своей гусянкой танк зацепиться. И зацепился, все три агрегата, связанные буксирами, рыча двигателями и выбрасывая из выхлопных труб чернющий дым медленно поползли на сухое место.