Александр Лекаренко - Дьявольская карусель

- В чем дело? - крикнула Зебра, - Почему ты такой тяжелый и угрюмый? Хочешь, я капну тебе боярышника на... - Нет!!! - завизжала Гела, - Отойди oт него, дрянь, не твоя очередь! - Что мы будем делать дальше? – спросил Алеша. - Трахаться, - спокойно сказала Эвелина. - У нас куча бабок, что, не найдем что делать? - удивилась Зебра, - И папочка такой умный. - Да! Да! Да! - заорала Гела, - Зебра, сука, даю десять штук из доли, чтобы ты не пошла на хуй! - Алеша расхохотался. Луна расплылась, сочась оранжевой улыбкой меж пары синих облаков, как через штаны наржавшегося на небесах клоуна.

На следующее утро Алеша позвонил в школу и спокойно сообщил, что проболеет еще денька три, возможно придется взять больничный, - в вежливых интонациях секретарского ответа не прозвучало ничего, кроме умеренной озабоченности состоянием его здоровья. Контрольный звонок, отнюдь не предназначенный про­длевать Алешин роман с народным образованием, не выявил подозрительного ше­веления и теперь он знал, что мобильником можно продолжать пользоваться. По­езда жизни продолжали катиться, каждый по своему туннелю, не замечая трупов под колесами, ничего не ведая о конечной станции.

Девки продрали слегка заплывшие после пьянки глаза и прыгали в бассейне, - три нимфы, белая, черная и русая, без малейшего изъяна в мраморных телах без печали, без горести, беж сожалений. Вчера красавица Гела закончила праздновать свой четырнадцатый день рождения, отметив его убийством и оргией под пьяной луной. Ее критические дни начались в брызгах фейерверка и ментовской крови, - а закончились брызгами месячной, пометившей групповой секс во множестве извращенных форм. Зебра была стара, но еще в форме для верховой езды, - критический год ее стукнул два месяца назад, в этом возрасте Джульетта уже умерла, не выдержав гонки. Мимо Эвелины и всех ее мелких грешков, возраст уголовной ответственности ступал лишь через ме­сяц, оставляя Закон с носом, а ее с шансом не сдохнуть на зонах после «ма­лолетки». Ее единственную из резвой тройки, - просто отправили бы с бубенцами назад в школу, доучивать английский. Но сначала ее надо было догнать.

Местность, где они находились, была практически незаселенной. По понятным причинам, поселки не располагались вблизи артиллерийских полигонов, а лес­хозы и охотхозяйства были фикцией на территориях, занятых армией. Разумеется и этот зеленый пирог уже начали обкусывать по краям, но дичи здесь, как и вообще в сосняке, подавляющем другую растительность, было негусто и немного находилось охотников ехать черт знает куда по грибы, чтобы на каждом шагу натыкаться на рвы и колючую проволоку. Здесь можно было скрываться на­дежно и с относительным комфортом, - в летнее время, - особенно, располагая машиной, набитой припасами и полями мухоморов, - ядом для дилетантов и великолепной пищей для опытного волка. Поезда судьбы, однако же, - набирали скорость - и не останавливались, чтобы высадить грибников.

Двое бывших хозяев этих мест, бывший прапорщик и бывший майор, шли по ле­су, который продолжали считать своей собственностью и по-хозяйски погляды­вали вокруг. А как же? Считай, вся жизнь прошла на «объекте», - как одна большая охота, где полковник-распорядитель расставлял по «номерам». Теперь-то охотники были уже на привале, но им еще хотелось парного мясца, хотелось еще похлебать хмельного винца жизни, хотелось показать девахам, хе-хе, ка­ких,- во-о-от таких рыбин, ловили они голыми руками, в лунных озерах. И вдруг они увидели этих самых девах, как-будто рожденных из пены снов раз­вратного старого козла, - в самый неподходящий момент, - выходящими из старой емкости для воды посреди родного объекта и идущими во всем ослепительном блеске своей наготы к тряпке под кустом ежевики, на которой растянулся ка­кой-то голый лось. Вопиющая несообразность момента заключалась в том, что именно под этой тряпкой были зарыты два ящика. В одном находилась пара хороших танковых пулеметов, на которые именно сейчас нашелся покупатель, во втором, - ленты и цинк патронов к ним. Никак нельзя было насладиться грозной, а потом, загнав лося в кусты, - мирной беседой с обомлевшими сначала от страха, а потом млеющими от восторга девахами. Нельзя было ждать, - клиент ждал на лесной дороге в полутора километрах отсюда и мог удрать, заподозрив не­ладное. Майор глянул на прапорщика и пошел брюхом вперед, - на тряпку.

Они одновременно увидели, идущих к ним двух быков в камуфляже и насторожились одновременно, - но не слишком, - спецназ не носит охотничьих ружей и та­ких животов. Алеша небрежно бросил на пах, что попалось под руку, - Гелыну майку и подвинул локоть к ее шортам, под которыми лежал пистолет. Девки жи­вописно сели вокруг, в позах прощающихся с девственностью славянок, - скром­ненько, но со вкусом. Все могло бы и закончиться вполне по-славянски, - ма­том, мордобоем и совместным распитием, - никто не хотел ни умирать, ни уби­вать. Все дело испортила Зебра. Она хотела лишь слегка подразнить дядю, как бы случайно раздвинув коленки - и случайно пукнула. Дебил-майор, которого в порядочной армии не допустили бы до чистки клозетов, воспринял это как жес­точайшее оскорбление и заорал, наливаясь бурячной кровью, - Встать! Блядина голозадая! - Поэтому, все закончилось вполне по-славянски, - кровавой рез­ней. Зебра схватила охотничий нож, которым Алеша только что резал яблоко и как Рэмбо, метнула его в майора, - разумеется, нож отскочил от майорского брюха, попав в него ручкой. Майор рванул с плеча ремень тяжелого «моссберга». Но даже если бы он не сделал этого, если бы даже у него хватило ума рассме­яться, - у него все равно не было шансов, - потому что рядом была Эвелина. Хлопнул пистолетный выстрел и майор уставился на свой баллон, в то место, куда угодила ручка ножа, - оттуда точками била кровь. Распахнув рот и не ве­ря, прапорщик застыл, с расставленными в стороны руками, - в лоб его смотрел зрачок пистолета. Бывают вещи, в которые трудно поверить и не стоит пытаться - лучше не будет. Зрачок мигнул огнем - и 50 лет жизни, жена Маня, двое де­ток, внук и запотевшая бутылка водки, ждущая его дома в холодильнике, - все вывалилось через черную дыру в задней стенке его черепа. Майор хрюкнул и сел рядом с ним, раскидав толстые ноги. Потом, хрюкнул еще раз. Он держался очень прямо. Гела подняла с земли нож, зашла ему за спину и перерезала горло.

- Где-то должна быть машина,- сказал Алеша. - Где же ей еще быть, как не на дороге, - ответила Эвелина.

Клиент сидел в машине и не слишком волновался, - пока все шло по плану. Но на всякий случай, он съехал задом по сиденью и телохранителю приказал сде­лать то же самое, - машина была «УАЗ», не с тонированными стеклами. Конечно он насторожился, когда впереди на дороге появилось трое девчонок. Они были здесь совершенно не к месту, но опасности явно не представляли. Зато их сиськи, выставленные навстречу пробивающему кроны сосен солнцу, - представ­ляли явный интерес.