Атаджан Таган - Чужой

… Вдруг тишина летнего утра была нарушена, на западе Солтаныза появились клубы пыли. Поскольку расстояние было приличным, пока еще трудно было определить причину поднятой пыли. Блоквил все же рассмотрел, что она поднята копытами четырех коней. Понятно, что еще не проснувшиеся сербазы не станут в столь ранний час устраивать скачки или отправляться на охоту. А если бы они и надумали поехать на охоту, не было бы нужды так гнать лошадей. Это была таинственная пыль.

Очень скоро с южного конца длинного ряда спящих сербазов донесся шум. Полусонные гаджары подняли панику. Из возникшего переполоха, а также при виде подъехавших поближе всадников Блоквил сделал вывод, что неожиданными налетчиками оказались туркмены.

Чем ближе были всадники, тем отчетливее слышал Блоквил шум, крики и стоны. На первый взгляд казалось, что молниеносно ворвавшиеся в крепость четверо всадников мчатся в сторону командного расположения. Еще не отошедшие ото сна сербазы и их командиры стояли, разинув рот и не предпринимая никаких действий, словно ждали, чем все это приключение кончится.

Блоквил завороженно смотрел на четырех ездоков, которые были уже совсем близко. Он не верил собственным глазам. Да и как поверишь, когда четверо непрошенных гостей, размахивая шашками направо и налево, беспрепятственно пронеслись через всю крепость мимо оторопевших от неожиданности воинов. Некоторые из сербазов раскачивали головами, словно присутствовали на интересном представлении, их вид напомнил Блоквилу кустики джугары с седой головкой. Это растение впервые в жизни он увидел на земле Мерва. И в самом деле, в шапках, похожих на головки джугары, сербазы сейчас были похожи не на живых людей, способных держать в руках оружие, а на растения, меняющие наклон от дуновения ветерка. Они и не думали дать отпор врагу, который несся меж их рядами, кого раня, кого валя на землю, напротив, словно околдованные, они пытались бежать. Пока сербазы, придя в себя, осознавали, что это не сон, а самая настоящая явь, всадники уже были далеко от них. И поэтому вынутые из ножен гаджарские мечи сотрясали пустой воздух, ничем не угрожая промчавшимся мимо них неприятелям. И поскольку их окружали только свои люди, они не осмеливались даже стрелять.

Таким образом, четыре всадника, не видя перед собой никаких препятствий и не получая отпора, своими кривыми саблями прокладывали путь к намеченной цели. Пришедшие в себя сербазы после них начинали шуметь и кричать, и эти крики еще больше раззадоривали четверых наездников. Отставшие от них и схватившиеся за ружья и мечи сербазы лишь создавали толчею и мешали друг другу. Стоящие впереди, опасаясь, что кони на всем скаку могут сбить их, испуганно сторонились в обе стороны, создавая для налетчиков коридор, по которому они свободно двигались вперед. Гаджары решили, что раз эти четверо посмели напасть на такое огромное войско, значит, за ними следом несутся еще тысячи туркмен. И эта мысль вызывала у них страх и оцепенение.

Стоя возле своего шатра и видя всю невероятность происходящего, Блоквил закусил губу и покачал головой. Вдруг он заметил стоящего рядом с собой Гара сертипа, хотя и не видел, когда он подошел к нему.

— А, высокочтимый сертип, и вы здесь?! Доброе утро!

Словно оглохший Гара сертип долго не реагировал на слова Блоквила, и поэтому француз вынужден был повторить последние слова. На сей раз сертип пробурчал что-то невнятное.

— Ты издеваешься, господин? Или же…

— Какое же издевательство может быть в пожелании доброго утра, сертип?! — искренне удивился Блоквил, хотя мог бы и войти в положение стоящего рядом человека. — Пусть великий Аллах сделает ваше утро добрым!

Глядя вдаль, туда, где творилось непонятное, Гара сертип прошептал себе под нос:

— Если бы великий Аллах хотел послать нам доброе утро, над нашими головами не разразился бы такой ураган! Ты хоть посмотри, что за представление там идет!

Блоквил снова ответил, не глядя в сторону сертипа:

— Вы считаете это представлением?

Гара сертип с силой втянул в себя утренний воздух.

— Да еще какое представление… Считаю, что Аллах схватил нас обеими руками.

— А Аллах какое имеет отношение к этому событию?

Гара сертип покосился на собеседника.

— Ты ведь не мусульманин, господин. А иначе понял бы, что без Божьей воли эти четверо не смогли бы беспрепятственно пройти сквозь такое огромное войско. А если бы и вошли, то тысячи сабель вмиг обломали бы эти четыре сабли, не давая им взмахнуться во второй раз.

— Это уловка, придуманная Говшут ханом, генерал.

— Что это за хитрость такая? Какими мозгами надо было шевелить, чтобы послать четверых всадников на верную гибель? Ведь и собака, если ее натравить, может наброситься на тигра.

— Вот и хорошо, если набросится.

Гара сертип, округлив серые глаза, посмотрел на Блоквила вопросительно.

— Не понял.

— Объясняю, коли не поняли. Я считаю, что надо очень опасаться народа, хан которого способен натравить собаку на хищника, во сто крат сильнее ее. Или я ошибаюсь?

Гара сертип молчал с видом человека, обдумывающего услышанное. И в этот момент самый последний из четырех всадников вылетел из седла лошади, словно ему набросили на шею петлю и стянули оттуда.

— Вот видишь, как поступают с собаками! — обрадовался Гара сертип, словно ребенок, смотрящий интересное представление. — Сейчас его вмиг разорвут на клочки.

Зная, что его ответ не понравится Гара сертипу, Блоквил тем не менее не смолчал:

— Но, прежде чем его разорвут на клочки, он сам успел очень многих людей покусать.

Гара сертип неожиданно согласился.

— Это точно. Что правда, то правда, надо признать это.

На сей раз Блоквил решил немного подбодрить генерала.

— Настоящий генерал таким и должен быть. Генералу, который не скрывает правды, какой бы горькой она ни была, всегда сопутствует удача…

Болтовня Гара сертипа вместо каких-то решительных действий была так же непонятна, как и скачки этих четырех туркмен посреди огромного войска. Блоквила это больше всего удивляло. Но тут случилось такое, что удивило француза еще больше.

— Пах-пах, ну и зрелище! — вырвалось у Гара сертипа, который не собирался никому показывать своего восторга. И этот возглас превратил сертипа из боевого генерала в стороннего наблюдателя происходящего.

— Уметь дать достойную оценку героизму врага тоже своего рода героизм!

И хотя слова эти были произнесены тихо, они коснулись слуха Гара сертипа. Но по тому, как он отреагировал на них, было похоже, что он не придал им особого значения.