Рабиндранат Тагор - Крушение

Ночь тянулась мучительно долго. В соседней каюте уже давно уснул Ромеш. Но Комола не могла спать. Осторожно ступая, она вышла на палубу и, сжимая поручни, стала пристально смотреть на берег. Вокруг не было слышно ни звука. Месяц клонился к закату, и не различить уже было узеньких тропинок, которые бежали среди нив по обоим берегам реки. И все же Комола пристально смотрела в ту сторону. Сколько женщин, наполнив кувшины, возвращаются по этим дорожкам к себе домой! Дом! При воспоминании об этом слове ее сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Хоть какой-нибудь маленький дом, где он у нее? Терялся вдали пустынный берег, простираясь от горизонта до горизонта; застыло в молчании небо. Ненужное небо, ненужная земля! Что значили эти безграничные просторы для хрупкой девушки! Ведь у нее не было даже маленького дома!

Внезапно Комола вздрогнула: она почувствовала, что недалеко от нее кто-то стоит.

— Не бойся, мать! Это я, Умеш. Уже очень поздно, почему ты не спишь?

В течение всей этой долгой мучительной ночи у нее даже не было слез, но теперь они вдруг потоком хлынули из глаз. Комола не в силах была сдержать их, и они все падали и падали крупными каплями. Она низко опустила голову и отвернулась от Умеша. Бесцельно плывет обремененное влагой облако, но стоит ему встретиться с таким же, как и оно, бесприютным ветерком, и весь его водяной груз мигом изливается. Так и Комола, услышав ласковое слово от несчастного, бездомного ребенка, не могла сдержать слез, лежавших тяжелым грузом у нее на сердце. Она пыталась что-то сказать, но рыдания сдавили ей горло.

Умеш был в отчаянии, но никак не мог придумать, чем успокоить Комолу. Наконец, после продолжительного молчания он вдруг заявил:

— Мать, от той рупии, что ты дала мне, осталось семь анн.

Запас слез у Комолы к тому времени истощился, и при этом неожиданном заявлении Умеша слабая улыбка озарила ее лицо.

— Хорошо, оставь их себе! — ласково сказала Комола. — Теперь иди поскорей спать.

Месяц исчез за деревьями. Комола вернулась в каюту и легла. На этот раз ее утомленные глаза сразу же сомкнулись. Когда утреннее солнце постучалось в дверь ее каюты, оно застало Комолу погруженной в глубокий сон.

На следующее утро Комола чувствовала легкое недомогание. Все сегодня казалось ей вялым и тусклым: и лучи солнца и поверхность реки. Даже прибрежные леса выглядели утомленными, словно путник после долгой дороги.

Когда Умеш явился помогать ей по хозяйству, она устало сказала:

— Иди отсюда, Умеш, не надоедай мне сегодня.

Но Умеш отнюдь не был расположен к меланхолии.

— Что ты, мать, — ответил он, — я пришел не надоедать тебе, а растирать горчицу.

— Уж не больна ли ты, Комола? — спросил утром Ромеш, заметив утомленный вид девушки.

Ничего не ответив, Комола ушла в кухню.

Ромеш понимал, что с каждым днем положение все усложняется и необходимо как можно быстрее принять окончательное решение. Он пришел к выводу, что когда открыто признается во всем Хемнолини, ему станет легче понять, в чем заключается его истинный долг.

И вот после долгих размышлений он сел за письмо к Хемнолини. Ромеш уже успел сочинить один вариант и разорвать его, как вдруг услышал:

— Как ваше имя, господин? — и, вздрогнув, поднял голову.

Пёред ним стоял человек преклонного возраста. У него были седые усы, и в редких волосах над лбом уже поблескивала лысина. Человек был несколько смущен тем, что отвлек внимание Ромеша от письма, которым тот, казалось, был всецело поглощен.

Затем он снова заговорил:

— Вы брахман? [28] Брахманы — каста жрецов, высшая из четырех основных каст в Индии. Здравствуйте. Вас зовут Ромеш-бабу, я знаю. У нас при знакомстве полагается спрашивать имя, это простое проявление вежливости. Правда, теперь уж многим не нравится такой обычай. Если вы рассердились, отомстите мне: спросите, как меня зовут, и я назову вам свое имя, имя моего отца, и даже могу вам сообщить, как звали моего деда.

— Гнев мой не настолько велик, — рассмеялся Ромеш, — и я буду удовлетворен, узнав только ваше имя.

— Меня зовут Тройлокья Чокроборти. Но здесь, на западе, я всем известен просто как «дядя». Вы, конечно, изучали историю? Бхарата был правителем древней Индии и назывался раджой Чокроборти, так же и я, — «дядя Чокроборти» всей западной области. Вы обязательно услышите обо мне, если будете путешествовать по западу. Кстати, куда вы направляетесь?

— Еще до сих пор точно не решил, где остановимся.

— Ну, где высадиться, вы можете решать не торопясь, это при посадке нельзя мешкать.

— Я слез с поезда в Гойялондо и увидел готовый к отплытию пароход. Я понял, что, если буду медлить с решением, пароход уйдет без меня. Итак, я проявил быстроту там, где дело этого требовало.

— Испытываешь почтение к таким людям, как вы. Мы с вами прямая противоположность. Я все решу заранее, а потом уже сажусь на пароход. Это потому, что я по натуре человек очень робкий. Шутка ли? Вы решились поехать и сами не знаете куда. Вы с женой?

Ромеш замешкался, не зная, отвечать ли ему утвердительно на этот вопрос. Тогда Чокроборти сказал:

— Простите меня, ну, конечно, вы едете с женой, это я уже знаю из весьма достоверных источников. Ваша жена готовит пищу вон в той каморке. Под влиянием возросшего аппетита я забрел туда в поисках кухни. «Не пугайся, мать, — сказал я ей, — я только дядя Чокроборти западной области». Мне показалось, будто я встретил Оннопурну [29] Оннопурна — одно из воплощений Дурги. В индийской мифологии Дурга — богиня созидания и разрушения, очень почитаемая в Бенгалии. По религиозным верованиям, Дурга кормит весь мир. . «Если ты, владея кухней, откажешь мне в пище, — сказал я вашей жене, — я погибну». Она чуть улыбнулась, но так ласково, что я понял: все улажено, и мне больше не о чем беспокоиться. Знаете, перед тем как отправиться в путь, я всегда выбираю по календарю благоприятный день, но такая удача, как на этот раз, еще никогда не выпадала на мою долю. Вы заняты, я не буду мешать вам и, если позволите, пойду помогать вашей супруге. Пока есть мы, зачем ей утруждать свои нежные ручки? Нет, нет, вы пишите, вам незачем вставать. Я знаю, как с ней познакомиться. — С этими словами дядя Чокроборти распрощался с Ромешем и отправился в кухню.

— Какой аромат доносится отсюда, — проговорил он, входя, — не пробуя, можно угадать, что это будет тушеная рыба. А я приготовлю тебе тамариндовый сироп! [30] Тамаринд — дерево из семейства бобовых; мякоть плодов тамаринда используют для приготовления лимонадов, сиропов и конфет. Те, кто не жил на знойном западе, никогда не смогут его как следует приготовить. Ты, наверно, думаешь, что старик только говорит, ведь тут нет тамаринда, из чего же он приготовит сироп. Но раз я здесь, пусть тебя не тревожит отсутствие тамаринда! Имей лишь терпение, я все достану.